«Училка» или Учитель?

В древние времена назваться учителем мог каждый. Правда, люди шли только за некоторыми – кто доказывал своё право учить других. Говоришь, что философ? Поди переспорь местных мудрецов. Придумал новую религию – отбей аудиторию у старой. Собираешься открыть школу боевых искусств – отлупи всех негодяев в округе… Ну, это в идеале. Даже если учителем становился адепт уже утвердившейся веры, школы или ставленник местных бандитов, свой авторитет он должен был продемонстрировать самым непосредственным образом.

Даже если не копаться в глубинах веков, учитель из недавнего прошлого выступает притягательно романтическим, сугубо положительным персонажем. Романтик-народник, несущий в глухие деревни свет разума. Затянутая в корсет учительница начала прошлого века – строгая, но добрая, превращающая уличную шпану в строителей светлого будущего. Интеллигент в очках с роговой оправой, поднимающий пролетария над рутиной обыденности.

А потом что-то сломалось, и авторитет и профессионализм учителей упали ниже некуда. Не по их вине. Они ведь тоже живые люди. И (если мы говорим о России и постсоветском пространстве) если в конце восьмидесятых всё общество слетело с катушек, то трудно ждать от них невероятных подвигов. При том что до сих пор есть масса великолепных педагогов – как «старой закалки», так и молодых, общая деградация профессии налицо.

В девяностые годы учителя жили и работали, как могли, за гранью физического и морального истощения. Но сами они успели получить полноценное педобразование и, пусть не все, любили свою профессию. Сейчас с деньгами немного лучше. Но настоящая деградация профессии только началась. Потому что «бывали времена похуже, но не было подлее». Сложилась странная система, когда среди выпускников вузов проходит отрицательная селекция: лучшие уезжают, средние уходят из профессии, а в образование идут худшие – кто от безнадёги, кто со своими целями. За исключением какого-то процента романтиков, который, увы, не особо спасает ситуацию. Современные молодые педагоги, как правило, не обладают должным образованием, желанием, навыком и авторитетом, чтобы учить детей.

Как ни крути, время, когда преемственность нашей великой педагогической традиции можно было спасти, упущено. Возможно, стоит обратиться к нетривиальным способам. Вспомнить традиции древности, к примеру. Организовать дополнительную педагогическую нагрузку для успешных и авторитетных людей. Хочешь вступить в Союз писателей – с тебя некоторое количество уроков по русскому и литературе. Работаешь переводчиком в крупной фирме – изволь поделиться знаниями со школьниками. Получил крупную государственную должность? Веди обществознание. И так в каждой области. Один урок физкультуры в исполнении чемпиона или правоведение из уст практикующего судьи дали бы школьникам (да и студентам) больше, чем целый курс в исполнении 23-летней недоучки, купившей диплом и ненавидящей свою профессию.

Разумеется, это лишь «костыли». Основу образовательной системы должны составлять профессионалы. Только их собственное обучение надо строить совершенно иначе – хотя бы как в медицинских вузах. 18-летний первокурсник, выбравший профессию хирурга, сделает свою первую самостоятельную операцию лет через 10, а до этого – годы напряжённой учёбы, ординатура, интернатура… Вполне вероятно, что и педагогов допускать к детям надо только после 30 лет, особенно при нашем «позднем развитии». Тогда и авторитета прибавится, и есть время определиться.

То, что зарплату учителя нужно не поднимать на позорные 300 рублей, а сделать выше, чем у хорошего специалиста в другой сфере, это очевидно. Но и идти в профессию должны лучшие. А до тех пор 5 октября остаётся чем-то средним между праздником и «днём памяти и скорби» о нашем некогда прекрасном образовании.