Уллутау. Июль 1989 года

Я приезжаю в аэропорт вечером, неторопливо бреду искать место для ночлега. Народу много, но место находится. Из долгой ночи, с изучением советских маршрутов аэроплавания, спящих и блуждающих людей да нескольких противосонных прогулок, вспомнить нечего.

Утром маленькая заминка на регистрации, и я благополучно добираюсь до своего кресла в самолёте. Всё это странно, я сижу и думаю о 21 мая 1987 года, когда после двух часов полёта было два года армии, и вот теперь всё кончилось. Что же будет после полёта теперь? Небольшая растерянность проходит, самолёт взлетает, и начинается томительный путь домой.

Так странно подлетаем к Грозному, что я не успеваю ничего увидеть. Понимаю, что приближаемся, только увидев Терек, Терский хребет, и уже на посадке вижу город. По инерции ищу высокие здания, которых нет, а есть аэропорт, такой маленький и привычный. Самолёт выруливает к зданию и останавливается, никого не выпускают. В окнах аэропорта вижу людей, но знакомых лиц нет. Подают трап, я спокойно встаю и иду, по трапу спускаюсь с удивительным чувством свободы от всего. Я смотрю на забор, за которым стоят встречающие, замечаю своих, просачиваюсь через калитку вместе с толпой. Мама кидается в слёзы, Машка за дипломатом и сумкой, а сестра стоит в стороне и глупо улыбается.

На нас налетает куча таксистов с намерением отвезти хоть на край света, но нужно только до Минутки. Кто-то просит 8 рублей, все мнутся, но я говорю, что, если у них нет денег, я заплачу. Мы едем к Машке, у неё с бешеной скоростью перебираю вещи, так быстро я никогда в жизни не собирался, но до отправления автобуса остаётся мало времени, и нужно спешить. Мать забирает лишнее, и мы разъезжаемся в разные стороны.

У моего нового рюкзака, который я шил в армии месяц из подручных и подножных материалов исключительно вручную, появляется прекрасная возможность испытать себя на прочность.

Без особых приключений мы грузимся в автобус и отчаливаем в сторону гор. Остальное помню смутно. Только остановка в Беслане оставляет какой-то след — что-то едим.

На Нальчикском автовокзале царит суета, впрочем, как и на всех автовокзалах. Пока ждём, когда откроют багажник с нашими рюкзаками, в заднюю дверь автобуса очень по-деловому входит оборванный человек с бородой. Он быстро проверяет салон, собирает все пустые бутылки и газеты, ищет что-то ещё, но водитель его выгоняет. Он так же по-деловому выходит, допивает остатки из бутылки и просматривает газеты.

Пока выясняем, куда дальше ехать, и покупаем билеты, знакомимся с парнем, оказывается, нам по пути. Олег, так его зовут, тоже едет в альплагерь «Уллутау», он угощает нас шашлыком и оказывается очень компанейским парнем.

В автобусе тесно. Девушек удаётся посадить на заднее жаркое сиденье, сами паримся стоя. Какая-то старая альпинистка всю дорогу что-то рассказывает Машке, обращаясь иногда и ко мне, но очень скоро её речь я перестаю воспринимать. И даже появившиеся вокруг горы не будят моего воображения. Не сплю я уже около тридцати часов, и мозг стоит на ручном тормозе.

В Тырныаузе можно выйти, но выходить не хочется, я не могу сообразить, что это лучше, чем сидеть в раскалённом автобусе. Потом всё же выхожу, свежайший горный воздух вентилирует мои мозги, и я перестаю соображать совсем. Мне просто хорошо, и я бесцельно брожу по маленькой площади автовокзала. Машка тащит меня на базар, но я ничем не прельщаюсь, кроме семечек.

Мы ещё долго едем, меня удивляет не окружающее, его я понимаю смутно, а то, что дорога идёт между гор почти без подъёмов. Потом нам объявляют, что мы приехали, мы спешно выгружаемся и остаёмся на обочине. Я не понимаю, в какую сторону идти, и вообще ничего не понимаю. Откуда-то изнутри поднимается желание сесть и не вставать до тех пор, пока не вернётся способность соображать. Видимо, что-то подобное происходит с ГАЗ-66: не осилив небольшой подъём, он скатывается назад и глохнет. Едет он как раз по нашей дороге.

Дальнейшее помню смутно. Мы грузимся в машину, и она нас везёт, но метров через триста дорога, к моему огорчению, заканчивается. Река вырывается из узкой щели, рядом подъёмник для машин. Нас выгружают и заставляют топать наверх пешком по лестницам, где, как мы узнаём потом, больше трёхсот ступеней. Мы выбираемся раньше машины и ждём её возле домика с лебёдкой.

Тормозов у машины нет, водитель пользуется только двумя скоростями, переключая их с огромным скрежетом. Он предупреждает нас, что, если машина вдруг покатится назад, мы должны с неё прыгать. В одном месте так и случается, но мне уже всё равно. Тут мы подбираем рюкзаки целой толпы, идущей в Джайлык. Машина ползёт по лесной дороге, а я думаю, в какую глушь забрался за один день. Двенадцать километров дороги кажутся очень длинными, вечереет. После очередного моста лес расступается, и мы выезжаем в долину, тут же, слева, альплагерь «Джайлык». Пока едем, говорю с мужиком, который даёт мне свою штормовку, чтобы я не мёрз. Здесь мы прощаемся, я отдаю ему куртку, и уже в сумерках мы приезжаем в Уллутау. Это не где-нибудь на Тянь-Шане, как я думал, торопясь домой, а у нас, на Кавказе, хотя тоже не близко.

В лагере мы устраиваемся, получаем комнаты, ужинаем и даже гуляем по дороге, пока не выключают фонари. Как и во сколько ложусь спать, забыл начисто, время бодрствования к тому моменту подходит к сорока часам.

01.07.1989. Утром будит Машка. Принимаем участие в завтраке и отправляемся в медпункт, где нас проверяют на вшивость. Набираем на складе снаряги, бегаем, комплектуя отделение, и день заканчивается хорошо, а отделение подбирается классное.

02.07.1989. Сдаём нормативы по физической подготовке. Хотим попасть в бройлеры, которые делают третий разряд, минуя значок, но туда берут парней и девушек постарше.

03.07.1989. Выходим на сыпухи и травяные склоны. Нас учат подниматься и спускаться. С сыпухами я знаком с детства, а травяные склоны – это моя стихия, правда, теперь вместо палки ледоруб, но всё равно занятия доставляют огромное наслаждение, тем более что нас выводят из лагеря вверх по ущелью. После обеда идём с Олегом на кошару за айраном - вещь вкусная, хотя и непривычная.

04.07.1989. Нас выводят к скале спасателей для отработки связок. Сначала эту работу нам наглядно демонстрируют на скале инструктора, а потом запускают нас самих по камням и деревьям, которые мы можем использовать вместо станций.

Мальчики уже начинают выбирать себе девочек, девочки – мальчиков, а я никуда не тороплюсь. Кормёжка в столовой отменная, есть видеобар, что ещё нужно для счастливой жизни?

05.07.1989. С сегодняшнего вечера наше отделение дежурит в столовой, а может и с утра, не помню. Нужно просто приготовить для всех посуду и помыть её после еды, в общем, мелочи.

06.07.1989. День отдыха. Всех погнали на уборку территории, а я занимаюсь снарягой. Кошки повесил на шкаф и смотрю на них с недоверием. Никогда не пользовался и пока не хочу даже трогать. Поменял на Пашином рюкзаке, с которым ходит Машка, карманы, к которым крепится станок.

Вечером собираемся в нашей комнате и общаемся. Светка подбирает к моему «Дарьялу» музыку и поёт, я балдею, остальным тоже нравится.

07.07.1989. По утрам бегаю до Джайлыка. Сонное ущелье растворяет мой бег в себе. Солнце выползает из-за Тютю-баши, и первые его лучи встречают меня у старого Джайлыка, снесённого селем. Добегая до нового Джайлыка, разминаюсь, назад обычно прибегаю к завтраку и успеваю ещё умыться.

08.07.1989. Уломали лагерное начальство (ну и словосочетание!) выйти на занятия по скалолазанию. Лазаем, правда, в ботинках и после перерыва не очень умело, но всё равно доставляет удовольствие. Снять бы ещё эти ботинки и побегать по маршрутам, а то не лазанье получается, а ползанье. А ведь когда-то что-то мог! Таскаю с собой «Агат», снимаю. Возвращаемся голодные, но здесь хорошо кормят!

Продолжение следует