Уллутау. Июль 1989 года

Продолжение. Начало в № 25.
10.07.1989. Выходим на ледовые занятия. Тут я оцениваю кошки, и понимаю, что лучше меня на них в отделении почему-то никто не ходит, за исключением Алика – старого волка. Поэтому я не занимаюсь повторами, а стараюсь работать творчески, проверяя себя в новом качестве! Инструкторша, Валентина Васильевна, меня хвалит, и вообще ко мне она цепляется меньше всех. Отрабатываем связки на льду, получается, но хочется чего-то посерьёзнее. Собираемся в палатке, Светик поёт песни.

11.07.1989. Снежные занятия – штука совершенно потрясающая. И не только потому, что в июле снег, а потому, что летаем мы по нему, как когда-то в детстве, только несколько иначе это выглядит и является всё-таки учёбой. После занятий заворачиваем на местийскую хижину, она совсем рядом. Хижина – это такой домик, обитый жестью и дымный внутри, всё, что запомнил. Потом идём вниз, собираем лагерь и возвращаемся в Уллутау. Во время остановки на отдых наблюдаем, как от бараньего лба отрывается лёд и с грохотом падает по кулуару.

Вечером смотрим по видику «Трагедию в горах», фильм интересный, но качество дешёвое.

12.07.1989. Отдохновение от местийских трудов. В 10 часов подводят итоги выхода, достаётся второму отделению из Одессы, нас характеризуют сносно.

Завтра подготовка к зачётному походу с вершиной, но отдохнуть нам, увы, не дают. Несколько дней назад сломался подъёмник – оторвалась платформа и упала вниз. Теперь продукты надо таскать по лестницам, с нижней машины на верхнюю. С каждого отделения берут по два человека. Мы с Олегом, как наиболее бывалые, идём, точнее, едем, на «буханке». Для исполнения почётных обязанностей берём с собой абалаковские рюкзаки.

Приезжаем очень быстро, но внизу никакой машины с продуктами нет, и мы идём её встречать. Предлагаю Олегу полазать по скалам на склоне, чем мы и занялись. Со скал замечаем автобус, свернувший в наше ущелье. Мы скачем вниз, поднимаем дремлющих и идём к подъёмнику.

Таскаем продукты долго, каждый делает по 9 ходок (2700 ступеней только наверх). Баллоны, банки, колбаса и ящики, многое в рюкзак просто не помещается. Подходит пополнение, и, когда заносим наверх всё, его хватает на две машины, ЗИЛ и «шишигу». Мы перекусываем тем, что есть в наличии, грузимся к продуктам и в сумерках приезжаем в лагерь.

13.07.1989. Готовимся к выходу. Сушим и зашиваем снарягу, таскаем со склада продукты (их целая гора), проверяем примусы. Я немного ковыряюсь с тем, что есть, и собираю рюкзак.

Машку где-то носит, находим в нашей комнате только её ботинки с кошками.

Поговаривают, что мы должны пойти на Тютюбаши или на Баши, которого тютю, но начальники решают провести нас по боевым местам Приэльбрусья. Это тоже на руку, так как в Приэльбрусье я до сих пор не был.

Продуктов оказывается слишком много, делим, как можем, прикидываем и так и этак, но куча не уменьшается. После вчерашнего марафона по лестницам болит голеностоп, как бы он меня не подвёл.

Ладно, завтра всё решится.

14.07.1989. Поднимаемся в пять. После построения и объявлений все уходят вниз пешком, а мы с Олегом грузим рюкзаки на машину. До подъёмника нужно пройти 12 километров, но дорога уже стала привычной, у Джайлыка мы начинаем обгонять неторопливых альпинистов. Отряд растянулся по всему ущелью, мы идём очень быстро, некоторые пытаются за нами увязаться, две девочки даже бегут, но и они отстают. Прискакав к подъёмнику, мы хватаем свои рюкзаки и спускаемся по прямой лестнице. Там всё ещё ремонтируют подъёмник, а нас ожидает «пазик», куда мы и садимся на последнее сиденье. Когда автобус набивается битком, отъезжаем в сторону Терскола.

Доезжаем до Чегета, выгружаемся у канатки и озираемся. До меня вдруг доходит, что гора над гостиницей – это Эльбрус, я удивляюсь и объявляю об этом Машке. Палит солнце, мы покупаем что-то в кафешке и жуём. Когда едим, на гору убегают парень с девушкой. Возвращаются так же бегом, располагаются недалеко от нас и перекусывают. Меня удивляет очень красивое сложение девушки и её лицо, и, только когда они убегают, Светка сообщает, что это Катя Гордеева с напарником. Мне становится грустно.

Привозят наших, мы надеваем рюкзаки на живот, прыгаем в кресла канатки и плывём к кафе Ай.

Спрыгнув и скинув рюкзак, я ещё успеваю сфотографировать Светку с Олегом и смотрю вокруг. Эльбрус уже закрыли облака, зато прекрасно видно Донгузорун и Накратау, мы фотографируемся на его фоне с Ленкой из Калининграда. В кафе ничего хорошего нет, кроме книжек о Приэльбрусье, покупаем себе по одной. Все тянутся куда-то за строения, и мы за ними. На бугре птичьим базаром сидит наш отряд, новички занимаются своими делами.

На отряд налетает фотограф армянского типа, агитирует за новую качественную фотографию, рассказывает, как фотографировался в обнимку с великими альпинистами, и предлагает выставляться поодиночке и отделениями. Фотографируются почти все, кроме меня, у меня ещё остаётся надежда на маленькую чёрную коробочку в кармане.

Дают команду «по рюкзакам», и птичий базар выстраивается в цепочку отделений. Тянется избитая туристическая тропа, а я вспоминаю, что такое рюкзак. С тропы открывается замечательный вид на Баксанское ущелье, оставленное позади, и на вершины Донгузорун и Накратау перед нами. Со стены Донгузоруна ниспадает ледник, окаймлённый снизу бровью морены. К тропе подступают рододендроны, с пожухлыми белыми и жёлтыми цветами. По тропе туда-сюда шастают какие-то легкомысленные туристы. Фотограф ещё некоторое время бежит за нами, снимает отряд сверху и кричит что-то невразумительное. По-моему, все фотографы просто не в себе, особенно когда дело доходит до съёмок, к сожалению, этот не исключение.

По пути встречаем лохматого старика посреди шмоток и снаряги, старого альпиниста. Его ребята работают пятёрку на Донгузоруне, но сейчас их не видно, они за перегибом.

Доходим до озера с красивым названием Донгузорункёль. В озере вода двух цветов – голубая и зелёная. Я жалею, что не могу снимать на слайды, – пятиминутные сборы не проходят даром. Хорошо хоть на складе выдали снарягу, есть в чём ходить.

Около речки, впадающей в озеро, отдыхаем. Недалеко стоит обелиск защитникам Кавказа, возле него прогуливается чабан на лошади. Альпинисты – народ досужий: чабана снимают и устраивают народные катания. Вовчик полчаса орёт мне, чтоб я его фотографировал на лошади, на которой он ещё не сидит. Когда всё же доходит его очередь, я исполняю его просьбу. Зрелище что-то вроде мужика в Андрее Рублёве, который кричал: летю, летю! Нечто подобное выкрикивает и Вовчик, натянув на глаза солнцезащитные очки. Мы в меру над ним смеёмся и вскоре возвращаем лошадь хозяину.

Переходим речку по ещё не стаявшему леднику, и начинается первый серьёзный подъём. Доходим до полуразрушенного лавиной Северного приюта, из него выбираются несколько всклокоченных, ободранных людей и с любопытством смотрят на нас.

Вскоре после приюта видим ледниковое озеро, и от него рукой подать до перевала Накра. На перевал уходит несколько чёрных цепочек людей, оставляющих за собой тропинки следов.

Перебравшись по камням через речку, вытекающую из озера, ставим палатки на песчаной поляне. Неподалёку, в глубокой яме, заполненной прозрачной ледяной водой, омываю ноги.

Готовим еду, ужинаем и, ввиду похолодания, расползаемся по палаткам. Завтра предстоит первый  – Безымянный перевал.