«В душе я его простил, но как гражданин обратился»

На этот раз оба потерпевших – два молодых парня, которым не исполнилось и 25 лет – прибыли на слушание. Без них суд не стал рассматривать дело в прошлый раз. И не зря. Новое заседание стало для зрителей, пришедших посмотреть на процесс, весьма занимательным представлением.

Дмитрий Бурняшев и Александр Кравцов учились в одной группе на юридическом факультете. Бурняшев работает по специальности, а Кравцов проходит срочную службу в российских вооруженных силах в Абхазии, откуда он и вынужден был прибыть на заседание суда. Примерно полтора года назад оба посчитали свои религиозные чувства настолько оскорбленными в интернет-споре, что написали заявление в полицию. Дело дошло до суда, стало первыми из подобных в России. Сами потерпевшие хотели, чтобы заседания проходили без их участия, но не получилось.

Испытание веры

Оскорбил веру двух молодых людей 38-летний Виктор Краснов. Длинные волосы он собирает в хвост, ходит в неизменной косухе и джинсах.

Под ником «Виктор Колосов» «ВКонтакте» он вступал в абсолютно бесполезные, грязные и, наверное, не совсем остроумные споры с будущими потерпевшими о существовании бога, Домострое, необходимости Хэллоуина в России и тому подобные. Иными словами, обычные для рунета дискуссии, которые позволяют людям сбросить свое напряжение в оскорблении других, потешить самолюбие и попрактиковаться в троллинге. С последним у Краснова-Колосова получилось на «ура». Его результаты явно превосходят традиционные итоги вроде добавления в черный список или получения десятка невыполнимых угроз. В среду он сидел в зале суда как обвиняемый. Но, на самом деле, об этом вскоре можно было забыть. Участие Краснова ограничилось тем, что судья напомнил ему о правах, дежурно спросил, признает ли тот свою вину, на что получил отрицательный ответ, и всё.

Солировал же в зале суда его адвокат Андрей Сабинин, который практически полтора часа общался с потерпевшими. И начал он с вопросов, которыми еще с момента принятия закона об оскорблении чувств верующих задавались практически все: кто такие верующие и что такое их чувства. Сначала Кравцова, а потом и Бурняшева он спрашивал о том, где они были крещены, как зовут их духовного наставника, какое название носит храм, который они посещали до приезда на учебу в Ставрополь (оба родом из населенных пунктов, в которых есть лишь по одному храму). А еще, могут ли они назвать главу прихода или прочитать символ веры. Вразумительных ответов на эти вопросы оба потерпевших дать не смогли. Кравцов, не очень общительный, видимо, молодой человек, все больше отмалчивался, отвечая коротко:

- Как часто вы причащаетесь?

- Периодически.

Судья отметил, что к сути дела эти вопросы не относятся, однако Сабинин возразил, что отношение тут совершенно прямое. На замечание прокурора о том, что вопросы эти «витиеваты» он отметил, что «Вопросы веры очень витиеваты».

Бурняшев оказался больше готов к подобному допросу, апеллировав к тому, что это его личное дело.

- Я возражаю против того, чтобы вы задавали мне такие вопросы. Мы ни в какой-то семинарии на экзамене. Достаточно того, что я указал свою веру. На сегодняшний день этого достаточно, - сказал потерпевший.

Лишь на последний вопрос, умеет ли он читать символ веры, ответил положительно, но проверять этого в суде никто не стал. По всей видимости недовольный подобным ходом допроса, Бурняшев решил применить свои знания, полученные за годы обучения на юрфаке. Он высказал мнение, что на суде сейчас должна рассматриваться не степень погруженности в веру потерпевших, а действия Краснова. Ведь наказание за такие проступки наступает не за результаты, а замысел, то есть за так называемую целевую установку. Адвокат обвиняемого поправил его, напомнив, что в уголовном кодексе, к которому и относится статья за оскорбление, нет понятия целевой установки.

- То есть вы считаете, что Краснов виноват, потому что позволил себе думать не так, как вы? – задал риторический вопрос Сабинин.

В заключение темы чувств верующих потерпевших он спросил у Бурняшева, как соотносятся цитаты с его страницы «ВКонтакте», призывающие к всепрощению, невступлению в споры и не суждению других, с тем, что сейчас они в суде добиваются наказания для обидчика. Бурняшев ответил, что в душе он простил Колосова, но как гражданин решил обратиться, а цитаты со страницы в соцсети, в общем-то, особого значения не имеют, это просто картинки.

Память вернулась неожиданно

Кроме вопросов о вероисповедании адвокат спрашивал потерпевших и о развитии дела.

- «Будь ты моим собеседником в реале, я бы тебя вразумил». Что вы имели ввиду этим сообщением? – спросил Сабинин Бурняшева.

- Ну… объяснил бы. Можно открыть словарь Ожегова, посмотреть значение этого слова там, - ответил тот.

- А что помешало вам в интернете, где вы приводите цитаты писания, переубедить его? Зачем нужно было лично? – продолжил адвокат, на что получил ответ, что личный контакт всегда более продуктивный.

Главный вопрос, который задавал Сабинин потерпевшим, касался деталей их отношений с сотрудниками полиции. Оба сказали, что, вроде бы, общались с полицейскими лишь единожды, но не помнят, как это происходило. Ведь это было так давно. Адвокат не верил, что первое в жизни общение со следствием так легко выветрилось у обоих из головы, и продолжал спрашивать. А заодно показывать документы, в которых расписывались и Бурняшев и Кравцов, только происходило это в разное время и в разных местах, что противоречит их словам о том, что они беседовали с правоохранителями лишь раз. Но вразумительных объяснений потерпевшие опять не дали, ссылаясь на забывчивость.

Память вернулась неожиданно. После короткого перерыва Кравцов вдруг смог рассказать, что он всё же ходил к силовикам еще раз. Даже смог сказать, куда, когда, и на каком этаже находился кабинет сотрудника органов, к которому он ходил, а ещё то, что накануне они с другом, вторым потерпевшим, ели пиццу. Сабинин уточнил, не связано ли резкое просветление памяти с тем, что они в перерыве успели пообщаться между собой, или с тем, что защита ходатайствовала о проведении почерковедческой экспертизы подписей документов, так как адвокату кажется, что в разных бумагах они не соответствуют. Потерпевшие возразили. Суд в свою очередь отклонил ходатайство сославшись на то, что Бурняшев и Кравцов подтвердили подлинность своих подписей, и экспертиза не нужна.

На этом заседание стало двигаться к своему логическому завершению. Был заслушан свидетель защиты, который отметил, что все это была обычная ссора в интернете, а Краснов лишь отвечал пакостями на пакости в свой адрес. Было удовлетворено ходатайство защиты о приглашении на следующее заседание новых свидетелей. А потерпевшие вновь попросили суд рассматривать дело без их присутствия. Следующее заседание состоится 15 марта.

- Фактически органы использовали их как статистов. Пока явного элемента провокации в этом не вижу, но очевидно, что центр по противодействию экстремизму пытался выудить из этого дела 282 статью «разжигание религиозной розни», но у них это не получилось, в сухом остатке осталось явное неуважение к обществу и оскорбление чувств верующих. На мой взгляд верующий человек не имеет права требовать подобной сатисфакции от того, кто считает себя атеистом или язычником, - сказал журналистам Сабинин после окончания заседания.

Потерпевшие, выйдя из здания суда, отказались общаться с журналистами, немного покружили от настойчивых корреспондентов «LifeNews» и были таковы. Обвиняемый Краснов ушел чуть раньше. Сейчас на его странице «ВКонтакте» висит просьба об оказании материальной помощи, так как из-за всей этой истории у него начались проблемы с работой. Наверное, он уже и сам не рад, что просто решил потроллить христиан в интернете.

Илья СМИРНОВ.