«В горах дожди, в горах седое небо»…

Продолжение. Начало в № 72, 73-74, 75, 76, 77-78, 79, 80, 84, 87, 88

Мы идём по дороге, я ищу тропинку для ночёвки под пиком Туриста. Справа и слева тянутся заборы, дома, кемпинги, стройки, участки со стройматериалами или просто сарайчиками. Вся земля кем-то выкуплена, и лезть напрямик совершенно не хочется. Я понимаю, что дорога уводит нас в сторону от пика Туриста, и спрашиваю у мужиков: не против ли они, чтобы просто идти по дороге? Они отвечают утвердительно: им всё равно, как идти, лишь бы наверх. Я смотрю на склон пика Туриста и не вижу там тропы. Похоже, на пик больше никто не ходит либо где-то есть тропа, о которой мы не знаем, но искать её нет ни времени, ни желания.

Я знаю, что дорога эта очень длинная, подняться по склону напрямую было бы гораздо быстрее, но торопиться нам особо некуда, впереди весь световой день, так что мы спокойно идём по дороге.

Хочу сказать пару слов о местной топонимике на примере одного из названий. Мне попалась выдержка из Топонимического словаря Кавказа, в которой говорится: «Кальтберг – горная вершина в Северной Осетии, находится в междуречье Ардона и Цейдона, в северо-восточном отроге Главного Кавказского хребта. Высота – 4124 м. Перевод оронима восходит к осетинской этимологии, где – калд – «вырубленный лес», бира – «много», – «гора, под которой срублено много леса». Начнём с очевидного для альпиниста и совсем не очевидного для составителя словаря – просто посмотрим на фото. Вы видите на этой фотографии вершину Кальтберг? Нет. Вы видите только Адайхох. А знаете почему? Да потому, что вершина Кальтберг – невидимка, она просто «жандарм» в гребне. Зачем давать местное название вершине, которой не видно? Я понимаю, Адайхох – престол бога Афсати, тут всё очевидно, вопросов не возникает. Очень большая и очень заметная гора. Но для того, чтобы знать, где находится Кальтберг, надо быть альпинистом. Любой другой человек, пока ему не ткнут в неё пальцем, этой горы просто не заметит.

Никого не смутил тот факт, что альплагерь «Цей» основал в 1936 году австриец Франц Зауберер? И что слово «Кальтберг» очень похоже на слово «айсберг»? Я бы даже сказал, что эти слова – однокоренные. Айс – «лёд», берг – «гора», ледовая гора. А есть ещё такой специфический альпинистский термин – «бергшрунд». Вопрос простой: откуда этот термин у советских альпинистов взялся? Должно быть, из немецкого языка. И что же он означает? Буквально берг – «гора», шрунд – «трещина», подгорная трещина или, если быть точным, поперечная трещина на леднике. Пожалуй, не будем разбирать, что такое рантклюфт и вернёмся к названию «Кальтберг». «Кальт» по-немецки – это «холодный», «берг», как вы уже знаете, – «гора». То есть это – холодная гора, а не вырубленный лес, не обгорелые пеньки и не зачарованная роща. Совершенно очевидно, что это немецкое слово и просто хороший способ оставить память о себе. Память для альпинистов, а не для людей, которых существование вершины Кальтберг не греет априори…

Мы проходим мимо новой ультрасовременной турбазы, с виниловыми тентами, натянутыми верёвочной шнуровкой на крыши домиков. Смотрится шикарно, особенно мне нравятся небольшие шале, обращённые панорамными окнами на горы ущелья. Однако вызывает сомнение долговечность этих тентов. Мне кажется, здесь, в горах, проживут они недолго, и крыши придётся перекрывать через два-три года.

Нам навстречу спускается Defender. Водитель внедорожника работает на турбазе, мимо которой мы только что прошли. От отвёз клиентов наверх, но говорит, что упёрся в лавину на дороге и до ретранслятора не доехал. Я заинтригован: склон сухой, наверху, конечно, есть снег, но лавина...

Солнце уже довольно сильно прогрело склон, рядом с соснами пахнет хвоей. Мужики предлагают намазать лицо блокиратором, но я отказываюсь. Не хочется, чтобы руки были в липком креме, терпеть этого не могу, особенно когда в руках лыжные палки, ещё больше – когда снимаю фотоаппаратом.

Нас обгоняет машина, за рулём – девушка. Благоразумно уступаем ей дорогу, веселые пассажирки машут нам руками.

Дорога забирает влево, и начинается серпантин. На очередном участке мы просто идём на вершину Уилпата. Вид обалденный, и я, конечно же, делаю снимок.

Уилпата – самая высокая вершина района, её высота составляет 4646 метров. Она настолько большая, что её хорошо видно даже из лагерей, которые стоят в ущелье. У меня в голове крутится «Памирская песня» Визбора:

Ну, как же тебе рассказать, что такое гора?

Гора – это небо, покрытое камнем и снегом,

А в небе мороз неземной, неземная жара

И ветер такой, что нигде, кроме неба, и не был…

Пик Туриста выделяется в отдельную вершину. Отсюда видно, что это – настоящая гора, не просто повышение в гребне. Мне приятно думать, что это – моя первая гора, открывшая новые возможности и значительно расширившая мои личные горизонты.

Димка всё ещё смотрит на башню «жандарма» в гребне вершины Кальпер. Смотрится она, конечно, круто, но на Кавказе много таких безымянных пальцев, на которые никто никогда не поднимется.

Мы проходим серпантин, и отсюда дорога длинным траверсом идёт по склону к ретранслятору. Возле этого, последнего, поворота есть родник, учтите. Это если вдруг закончится вода. Нам навстречу спускаются две группы туристов: одна из Defenderа, вторая из девчачьей легковушки. Они уже поднялись на ретранслятор и, довольные, идут вниз.

На дороге видим снег. Нет никакой лавины, просто снег ещё не стаял, и на машине сюда пока подняться нельзя. Запускаем вперёд Игоря, он в ботинках, я вообще в кроссовках. Стараемся идти по бровке, но местами снег уже подтаял и течёт под следами ручьём.

Окончание следует