Вадим Чернов. «В надежде не умереть совсем...»
…Два года назад тебя не стало. Но остались твои книги.
«Однажды ты обратишь на них свое внимание, - обратился ты во втором томе «День мой – век мой» к читателю. – Я внутренним зрением вижу будущее и тебя, листающего мои книги, в которые вложил душу, сердце в надежде не умереть совсем… Я трепещу, волнуюсь, хотя меня физически нет на этом белом свете. Но я - поверь – существовал и существую – и очень хочу, чтобы ты услышал меня… Мой будущий читатель, остановись, удели мне немного времени, прочитай мои книги, в которых я запечатлел людей, живших со мной в ХХ веке, свои мысли и их, моих современников, тоже. Вбери все в себя, как духовную пищу, добавь свое и развей прочитанное тобой во Вселенной. Буду за это благодарен, жив в твоей памяти… Вадим Чернов, Ставрополь. 20 февраля 2010 года».
Ты уйдешь из жизни через 18 месяцев после того, как напишешь эти строки. Но задолго до смерти ты уже готовил нас к неизбежному. Ты всегда говорил, что все имеет тенденцию рано или поздно заканчиваться. И жизнь тоже. Ты считал, что каждому человеку даны сутки для жизни в этом видимом мире. Утром, когда всходит солнце, человек появляется. День порой бывает длинным, человек проводит его так, будто он бессмертный. Это полдень, пик жизни человека. А потом наступает вечер, закат. Это время размышлений, подведения итогов, потому что впереди неизбежное – ночь, возвращение туда, откуда пришел человек.
Что там, в невидимом мире, неизвестно. Но ты был убежден, что «если что-то ждет нас – какое чудо в том! А если ничего… какой великий отдых!». В августе 2011 года, когда мы прощались с тобой, я вспоминала эти строки и страстно желала, чтобы тебя ТАМ ждал «великий отдых». И ждала весточки… Но ты не откликнулся. Как и все, ушедшие по ту сторону жизни…
Но если ты слышишь нас, своих родных и близких, друзей и коллег, читателей и почитателей твоего таланта, знай – мы помним тебя! И еще острее воспринимаем все то, что когда-то было написано тобой, сделано или сказано.
Ты хотел, чтобы Бог, в которого веровал ты, веровали наши родители, деды и прадеды, воздал каждому по грехам и заслугам, чтобы наши потомки помнили нас и наши дела. Одним из доказательств того, что тебя помнят, стало то, что на доме, в котором ты жил последние годы, на улице Шпаковской, 3, 12 сентября будет установлена мемориальная доска.
Ты был человеком высочайшей эрудиции, энциклопедических знаний, обладал феноменальной памятью и несравненным даром рассказчика.
Вот часть особенно дорогих моему сердцу личных воспоминаний. Я, тринадцатилетняя девочка, сижу, затаив дыхание, на корточках возле закрытой двери, ведущей в комнату, где брат, приехавший из Москвы, зачитывает друзьям конспекты редких книг, прочитанных им в читальном зале Ленинской библиотеки. Мне тоже интересно, но меня не допускают во взрослый круг, мне обидно до слез. Тут внезапно открывается дверь, и брат, столкнувшись со мной лоб в лоб, сначала хмурится, а потом милостиво позволяет войти. Потом я не раз присутствовала на таких встречах, которые многое давали моему уму и сердцу.
Я - родная сестра Вадима Чернова. Я появилась на свет, когда ему было тринадцать. Когда мне стало столько же, ему исполнилось двадцать шесть. К этому времени он уже был автором сотен рассказов, очерков, интервью и статей, опубликованных в газетах, сборниках, альманахах и журналах. А в 1963 году вышли его первые книги «День, который начинается», «Стартовая площадка», годом позже – «Город, бегущий в завтра», «За синие горы», затем «Прыжок через Енисей», «Свирепый марсианский бог», «Сто пятая жизнь Акбара», «Тигр в алой майке». Позже будут изданы и другие его книги - «Королевский краб», «Золотой клевер на зеленом поле». Он много ездил по стране. Уезжая, писал мне письма, в которых по праву старшего воспитывал меня.
«Мне хочется, чтобы ты была умницей и самой красивой, самой обаятельной девочкой в мире. Конечно, иногда я бываю очень занятым, обижаю тебя своим невниманием, но я постараюсь исправиться».
«Мне весьма радостно, что ты такая любительница книг. Это хорошо. Ты, пожалуйста, всегда люби книги. Они стоят того. Но я тебе их не привезу. Это обременительно. А вот денег на книги дам, когда приеду. Ты купишь все, что захочешь. Только, Бога ради, читай их, а не любуйся ими. А ты уже прочла все хорошие и умные книжки, которые стоят у нас дома на полке?»
«Помню, когда я не умел плавать, наш с тобой батька бросил меня в Комсомольский пруд и зарычал: «Плыви!». Мне стало страшно, я наглотался воды и… поплыл. Может, пять метров проплыл, но сам, а к берегу он мне помог добраться. Так и научился на диво хорошо плавать, даже спать на воде. Рассчитывай больше на себя, чем на других. Ты ничем не лучше других. Отчего к тебе должны относиться с непрерывным вниманием? Непрерывное внимание нужно заслужить. Иные этого всю жизнь добиваются и порой умирают, как неприкаянные».
Я всегда могла рассчитывать на помощь брата. А он знал, когда нужно помогать - когда до берега оставалось так близко, и так трудно было до него добраться. И помогал не только деньгами, но и советами. Хотя его собственная жизнь никогда не была легкой. Вот отрывок из письма, написанного им в возрасте 73 лет:
«Этой ночью я почти не спал, курил, думал, вспоминал, в частности, тот день, когда мне исполнилось 36 лет. К тому времени я многого достиг и был не один раз предаваем лютости тяжких обстоятельств. Умер мой отец, затем мой любимый дядя Гриша – страдалец, преданный собственными детьми, и мама. Меня тоже предавали – и, в частности, жена, которую я слишком близко подпустил к своей душе. И тогда я стал понимать, что сей мир льстец и обманщик. Уловленный любовью мира и опутанный им, я не знал, как вырваться из него… И не подумайте, что мое затруднительное положение продолжалось какое-нибудь краткое время. Нет, протекали годы, а бремя скорбей не облегчалось. И даже теперь, когда я вижу противоположный берег и чувствую близость переселения, я не сдаюсь».
Вот за это его «я не сдаюсь» он достоин особого уважения. Он действительно никогда не жаловался. Не имел такой привычки. Даже когда было особенно трудно, он все равно не сдавался. И подчас напоминал ослика из притчи, которого решили закопать заживо в колодце. Он стряхивал и приминал ногами каждый ком земли, падающий на его спину, и через некоторое время оказался наверху.
Так, в последние годы своей жизни он мечтал выпустить собрание своих сочинений, в которое вошли бы произведения, созданные в разное время. Но в глубине души не верил, что это может произойти, потому что давно прошли те времена, когда государство помогало писателям издавать их произведения и еще платило за это гонорары. И все же решил попробовать, с головой окунувшись в издательские дела. И… нашлись спонсоры, в числе которых оказался и его бывший соратник по комсомолу Михаил Горбачев.
Первый том его книги «День мой – век мой» выйдет через три месяца после того, как мы отметим его 75-летие. Но к своему юбилею (последнему, как потом оказалось) он все-таки получит подарок - книжку с лучшими рассказами о нашем роде Черновых – Ждановых, которую издала я, правда, небольшим тиражом. В предисловии к ней сказано:
«Книга, которую ты держишь в руках, - побочная дочь твоего будущего двухтомника. У нее своя жизнь, свои родители и свое будущее. В ней собраны «под одной крышей» твои самые лучшие рассказы и воспоминания о себе, о роде Ждановых и Черновых, которые были опубликованы в разные годы в разных газетах и журналах. Каждая строка этой книги дает пищу для размышлений и помогает лучше узнать тебя. Ты будешь говорить со страниц этой книжки не только с нами, твоими близкими, живущими рядом с тобой и, казалось бы, хорошо знающими тебя, но и с теми, кто родится после нас, - внуками и правнуками, и они будут познавать тебя через твое слово. Быть может, именно эта книжка и все, что ты в ней написал, внесут свет в их жизнь».
Тогда я еще не знала, что жить ему оставалось мало. Все шло, как он любил говорить, своим путем. Он успел побывать на презентации своего первого тома, которая прошла в Ставропольской краевой научной универсальной библиотеке имени Лермонтова. А второй том увидел свет уже после того, как его не стало. Но он до последнего дня редактировал его, вносил правки, стараясь как можно точнее выразить свои мысли. Презентация прошла при большом стечении его многочисленных друзей, в том числе из числа журналистов, писателей, почитателей его таланта.
Этот двухтомник – книга откровения. В нем есть повесть «Сто пятая жизнь Акбара», о которой советский писатель Леонид Соболев в свое время отозвался так: «Автору этого произведения чуть больше 25 лет. Его повесть лаконична, как «Старик и море». Недаром Вадим Чернов и бороду носит, как Хемингуэй». В книге есть и другие его повести - «Оранжевый день», «Свирепый марсианский бог», «Вода все помнит», а также замечательные рассказы, в том числе и мой любимый - «Возвращение Джона Хилтона». Есть там и особо дорогие для него размышления о смысле жизни и смерти, о назначении человека. Убеждена, они будут интересны не одному поколению читателей.
Г оворят, каждый человек приходит на эту землю с конкретным предназначением, но, к сожалению, большая часть людей всю жизнь ищет себя и не находит. Вадим, как и любой талантливый человек, четко знал, для чего пришел в этот мир, и уже в молодые годы сосредоточился на самом главном и важном – на своем истинном призвании. В 25 лет он написал в своем дневнике: «Слишком велика ответственность журналиста перед миллионами читателей. Журналист, как минер, ошибаться не должен. Все им сделанное выносится на суд целого общества, которое стоглазо, сурово и неподкупно. Ему дано громадное право смело вмешиваться в жизнь общества, порою направлять в другое русло мнения миллионов. Вот потому с него такой строгий спрос и предъявляются такие требования, которые и не снятся людям других профессий. Возможно, именно большая трудность нелегкого пути журналиста привлекает меня. Я не знаю. Я знаю лишь одно: я больше всего люблю журналистику, которая, возможно, выведет меня на широкую дорогу писательства. И пусть будут бури, трудности! Я закаляюсь и в борьбе ежечасной выковываю из себя человека стойкого, умного, энергичного и что-то значащего для людей. В этом есть и своя трагедия, и великое счастье, доступное немногим»...
Брат вынес все бури и трудности и, как и мечтал, вышел на широкую дорогу писательства. И испытал великое счастье, доступное немногим... Но счастья в личной жизни так и не нашел... Единственное, что ему осталось от любви, вернее, от Любови, - это сын Лева... Брат оказался поистине героическим человеком, выполняя в преклонном возрасте один свои отцовские обязанности... Низкий ему поклон за это и от меня, и от Левы.
Когда-то он написал на граните памятника нашим родителям самые теплые слова на свете: «Спасибо, что вы были». Когда его не стало, я в который раз повторяю эти слова, но уже и в его адрес тоже: «Спасибо, что ты был»...
Светлана Бережная (Чернова), член Союза журналистов России
