Вхождение в «РАЙ»

После того как «Вечерний Ставрополь» рассказал «Историю болезни, или Как мы Деда спасали» (№124 от 6 июля 2006 г.), просто не могу не поделиться своими впечатлениями от поездки в Краснодар. Конечно, медицинские учреждения разные и отношение врачей ­ тоже. Судите сами. Весной этого года надо было посетить славный город Краснодар по причине моей давней глазной болезни. Сразу хочу оговориться, что незадолго до этой долгожданной поездки родственница просветила меня об удачном посещении некоего лечебного учреждения (находящегося с означенном городе) ее соседом Петровым. Иван Иванович очень хвалил сие учреждение, утверждая, что отношение к пациентам со стороны как медицинского, так и обслуживающего персонала совершенно исключительное. Хотя, к слову сказать, ценовая политика оставляет желать лучшего (для людей со средней заработной платой 3—4 тысячи рублей расценки слишком велики, а таковых там основная масса). Зато обхождение с больными, дескать, компенсирует все материальные издержки. Похвала была столь высока, что создавалось впечатление, что это не лечебное учреждение, а рай какой­то.

Н

Прибыв около двух часов в вожделенное место и войдя в холл, мы стали свидетелями потрясающей картины. Огромный зал, набитый людьми, с виду напоминающих скорее беженцев из «горячих точек», чем больных (народ сидел в буквальном смысле «на чемоданах»), гудел как улей.

В полном замешательстве от увиденного мы отправились в гардеробную, постоянно толкаемые непрерывным потоком вновь прибывающих пациентов. Обратились в стол справок по вопросу вселения в местный пансионат. Тетя с перекошенным от негодования лицом на клиентов (именно клиентов, поскольку прибывающие пациенты платили немалые деньги учреждению) закричала:

— Негде беспомощных бабушек и дедушек размещать, а ты, молодая и здоровая (интересно, подумала я, что я, «здоровая», в таком случае здесь делаю?) не сможешь сама себя обслужить?

— Извините, но ведь меня будут оперировать…

— Это еще вопрос, будут ли? Сначала обследуйся, а потом огород городи!

Вздохнув, я поплелась оформляться в регистратуру, оставив обеспокоенную попутчицу в переполненном зале отчаявшихся людей. А затем началось: меня гоняли из кабинета в кабинет, предварительно обязав оплатить ощутимую сумму в кассу за предстоящие обследования. Меня крутили и вертели как подопытного кролика. После трехчасового мучения неожиданно выяснилось, что врач, контролирующий сей процесс, скрылся в неизвестном направлении…

Растерявшаяся медсестра, связавшись с зав. отделением, отправила меня по лабиринтам учреждения. Поблуждав в очередной раз по коридорам, я очутились в кабинете «самого» (зав. отделением), встретившего меня с несколько рассеянным и одновременно раздраженным выражением лица на нерадивых подчиненных.

Пообещав наказать провинившихся, полистав мои записи в амбулаторной карте и выяснив все нюансы моей готовности к предстоящей операции, он неожиданно предложил мне повременить с ее проведением. С некоторым чувством облегчения я развернулась в направлении выхода, когда зав. отделением вдруг поинтересовался моими дальнейшими планами. Выяснив, что устроиться в местном пансионате мне не удалось (дело близилось к позднему вечеру), он связался с администрацией и в приказном порядке обязал водворить меня в местную обитель. Уставшая и счастливая одновременно (от проявленного ко мне участия), я помчалась к огороженному, словно каменной стеной, участку, обзываемому администрацией. Наткнувшись на неприступное выражение административных лиц, прошептала:

— Извините, вам был звонок от заведующего о моем вселении в пансионат…

— Не было никакого звонка!

— Но как же…

Неспешно поковырявшись в бумагах и вынув одну из них на свет божий, одна из дамочек пробурчала, что, дескать, было такое поручение, но она о нем забыла.

Облегченно вздохнув, мы с попутчицей стали ждать предстоящего вселения. Прождав больше часа и получив «добро» от местной домоправительницы, мы наконец­то поднялись на нужный нам этаж.

холле никого не наблюдалось из обслуживающего персонала, и мы в ожидании опустились на пустую скамью. Просидев с полчаса безрезультатно, я побрела на поиски «нужного» человека. От усталости, перенапряжения и злости на пренебрежительное отношение персонала учреждения к пациентам, я стала громко возмущаться. И вдруг вынырнув, как из­под земли, дамочка неопределенного возраста неожиданно предложила нас оформить в номер.

Наконец­то, забравшись в местные пенаты, в которых действительно обитали одни старушки, побросав сумки, мы побрели в поисках пропитания (за целый день не удалось ничего перекусить).

Наткнувшись на угол с надписью «БАР» и присев за один из трех сиротливо стоящих столиков, мы попросили меню. Как оказалось, на наше счастье еще остались два салата из помидоров и огурцов, и больше ничего. Проглотив то, что называлось салатом (порции крошечные) и запив это чаем из пакетиков, мы тупо уставились в телевизор ничего не видящими от усталости глазами…

Вспомнив о том, что здесь царит «драконовский» режим (с ним мы ознакомились при вселении в сие «царство»), быстренько засобирались опочивать.

В этот момент к нам неожиданно подсела старушка (как выяснилось позднее, наша соседка по номеру). Женщина оказалась весьма интересной собеседницей. В процессе неспешного и весьма содержательного разговора она нам поведала о «лучших» временах, царивших в учреждении еще пару лет назад.

Слушая ее рассказ, я невольно задумалась о причинах столь разительных перемен. Припоминая увиденную в холле картину (огромное количество несчастных людей, напоминающих беженцев), я пришла к неутешительному выводу: чем больше народу посещает лечебное учреждение (несмотря на дорогое обслуживание), тем в равной степени возрастает хамское, пренебрежительное отношение как со стороны обслуживающего персонала, так и административного, пресыщенного как финансовыми вливаниями, так и нескончаемым потоком пациентов (скорее клиентов).

Наблюдая за людьми в коротких промежутках между обследованиями, я заметила в их лицах какую­то обреченность, скорее страх перед местными медицинскими светилами (какой приговор каждому из них вынесут). Да, подумала я, здесь надо иметь стальные нервы, чтобы вынести такое давление на психику.

Через некоторое время мы отправились на ночлег, окрыленные мыслью, что уже завтра покинем сии мрачные стены, как говорится, вырвемся на долгожданную свободу…

аутро, вскочив пораньше, мы отправились на поиски амбулаторной книги, поскольку мне предстояло побывать еще у одного врача. Проторчав безрезультатно с полчаса около регистратуры (выяснилось, что сей фолиант не дошел туда со вчерашнего дня), я начала свой марафон по кабинетам в «поисках утраченного»…

Наконец­то обнаружив пропажу и посетив последнего человека в «белом халате», предложившего приехать через какое­то время (требовалось время для установления окончательного диагноза), мы с попутчицей ринулись в номер за багажом с безмерным желанием побыстрее покинуть учреждение.

Но не тут­то было. У самого выхода нас остановил охранник, потребовав пропуск (о его наличии нас никто не предупредил). Оставив измученную попутчицу наедине со стражем порядка, я понеслась наверх разыскивать проклятую бумажку, дающую нам право, как ни парадоксально это звучит, покинуть сию «тюрьму». Очередной раз побегав по номерам в поисках горничной (это было ее обязанностью выдавать сей документ) и, естественно, не найдя ее, я остановилась в центре холла, мучительно размышляя, что мне делать дальше… Неожиданно я поймала сочувственный взгляд проходящей мимо медсестры.

— Вам помочь? Вы ищете горничную? — спросила она участливо.

Не дожидаясь ответа, она смело вошла в мужскую палату (оказывается, там находилась каморка горничной) и, постучав в дверь, вежливо попросила вышедшую женщину решить мою проблему.

Получив пропуск и заодно прихватив кое­что из забытых вещей, я помчалась к выходу. Обстоятельно рассмотрев полученный мною документ, охранник соблаговолил выпустить нас на свободу, снисходительно ухмыльнувшись вслед.

Вдохнув свежего воздуха и улыбнувшись солнечному дню, я испытала чувство сильнейшего облегчения. У меня возникло ощущение, что я, как личность, претерпела некоторые изменения (осознание собственного достоинства у меня исчезло напрочь, его поглотило это учреждение).

— Пойдем быстрее отсюда! — услышала голос попутчицы. ‘

— С превеликим удовольствием, — ответила я.

И мы, как две борзые, ринулись вперед, навстречу жизни. Покидая сии, как мне показалось, гиблые для нормальных людей места, мы освобождались от душевного дискомфорта и мрачного настроения. Встречая на своем пути вновь прибывающих страждущих, мы мысленно молились об их благополучии, не забывая при этом ускорить шаг.

Елена Шиянова.