Видела звезда...

– Нет. Я сказал: нет, нет и нет.

Начальник маленького вертолетного отряда, Виктор Иваныч Никодимов, «приписанный» к Сургуту, смял листок с заявлением командира экипажа Ми-8 Игоря Полищука. Потом повертел бумажку в руках... Не выкинул, как обычно, в корзину. «Хороший знак», – подумал Игорь, давно уже мечтавший отправиться на далекий юг, где его жена Наташа получила в наследство маленький дом. Прямо на берегу моря! Это было немыслимо: они оба еще пару лет назад ничего не имели, были незнакомы, и вот – супруги! У них есть дом, море и у Игоря «горит» отпуск, который он нарочно выбрал зимой. Ну, чтоб уж наверняка... И Наташа приехала: хотела тоже побывать в родных местах, все же сибирячка... Как ей сказать, что мечта о море этой зимой остается мечтой и ремонт в их домике придется начинать летом.

Хотя, тоже не факт, что летом ему удастся отдохнуть: лётного состава раз-два и обчелся. А работы – непочатый край: вертолет в их суровых местах значит гораздо больше, чем такси в большом городе. Вертолет – это почта, скорая помощь, магазин, детей в интернат вези, паломников в глушь, где они и живут сейчас. Ждут с моря погоды... Досадливо поджав губы, Игорь одним ухом слушал нудную нотацию начальника и вдруг уловил нотки надежды. Возможно, отправится он на двадцать дней с женой к морю. Если... Если обеспечит местное население (три трехэтажки, кучка сибирских рубленых дворов и одно общежитие для летчиков) продуктами к праздникам. Детям подарки от Деда Мороза, мандарины там всякие, еще что-то...

...– И возьмешь с собой Шедона, Топурию и этого, как его... артиста. Дударова! Значит, распределяем так: ты отвечаешь за еду. Смотри не привези кислого чего: водка, шампанское, фрукты – все в меру, без перекосов. Топурия обязан отыграть концерт, француз чертов... Начальство ж приедет! Нехай обновит китель, а то ходит, как неродной. Теперь этот... Шедон. Второй пилот нужен, а чем он займется в городе – его дело. Продукты пусть грузит его величество. Ну и компания вы у меня! Не Петровы-Ивановы, а вона как: как будто Союз и не распадался, интернационал! Все отыграем числа тридцатого, а там – разлетайтесь куда хотите. За сутки долетите... Вертолет возьми тот, на котором падал с женой: отремонтировали, как новенький теперь. Пусть техники еще раз проверят, и с Богом отправляйтесь. Время есть, почти десять дней у нас. Я и сам бы домой слетал, да чую, что на пенсию не сегодня-завтра: еще насижусь с женой под своим виноградом... Давай, сынок!

Экипаж

Игорь давно уже «слетался» с экипажем: Эмиль Топурия – техник-механик. С недавних пор летает: а какой-то основательный, запасливый, хоть и молод парень. Всегда возит с собой заветный ящик со всякой всячиной и с запасом еще всего на свете. Всегда сидит в хвосте вертолета, охраняет свое добро, наигрывая на аккордеоне. Дэвид Шедон – вертолетчик со стажем: умен, собака! Воевал, и не раз. И в спецназе был... Но любовь к небу все пересилила: когда-то учился на летчика, теперь вот в сибирской тайге вторым пилотом. Родители Дэвида – настоящие англичане, потомки каких-то еще более настоящих. Приехавших коммунизм строить... Не получилось. Зато получился Дэвид: абсолютное бесстрашие, какая-то среднерусская обстоятельность... Спроси про что хочешь, ответит.

Полетит и Хусейн Дударов – настоящий кавказец: горячий, быстрый, скорый на решения. Когда-то (вот ирония судьбы!) выучился на артиста, даже играл в театре в родной Ингушетии Чехова... Антона Павловича. Его из Сургутского авиаотряда пару раз вызывали в Москву на съемки: уж больно колоритен! Понятно, что играл бандюков. Но Хусейн настолько добр, как-то даже неудобно за него: всех местных котят и щенков устраивал в хорошие руки. Вся поселковая малышня – его лучшие друзья. Охоту ненавидел, рыбалку не понимал... Зато женщин любил, и одной из причин появления его в отряде была как раз какая-то темная любовная история. То ли он жену отбил, то ли у него отбили...

Место силы

Все это Игорь обдумывал, пока брел по хрусткой дороге в общежитие на краю поселка. Поселок их давно стал местом поклонения «чему-то там»... Уфологи определили, что именно в их краях есть место, где все спасутся, если на Землю бахнется метеорит или еще что... Желающие спастись пёрли сюда со всего мира. Потом вышел указ: не пущать иностранцев! Тут секреты имеются не для них. И в построенные чужими руками странные округлые хижины радостно поехал отечественный любитель спастись. Не раз и не два наблюдались тут и знаменитости... Наташа, жена, говорит, что, с точки зрения медицины, есть тут какое-то зерно. Какое, Игорь не понимал. Ему сейчас надо всю свою компанию поднимать, ставить задачу, подробно расписывать, кому что делать. Придется и жену взять: она врач. Пусть составит список лекарств, закупит всё для местного фельд-шера, честного пьяницы: водки не нальет, пожадничает. Но лечить может хоть таблетками, хоть травами... Он умудрился местный кедр разобрать по составляющим: масло, шишка, семечка-орешек, даже хвоя – все в дело у него... Надо помочь старику, пополнить его аптеку.

...На удивление команда не пререкалась, а, наоборот, с радостью согласилась. Оказывается, к Иванычу все подходили с просьбой дать отпуск на Новый год. И все были посланы куда подальше: некому работать, и все тут. Но при полной «загрузке» поселка продуктами, игрушками, всем, что попросят местные жители – можно и расслабиться.

Начало

Вылетели затемно. Все заняли свои места: Игорь «у руля», Дэвид – дублер, Эмилька Топурия со своим вечным «нужным» ящиком и аккордеоном растянулся на лавке, и, похоже, его только забавляли виражи: сохраняя равновесие, наигрывал на аккордеоне, предавался мечтам. Вот тем летом рванет в обожаемую Францию: хочется увидеть что-то теплое и прекрасное. Не этот вечный холод, снег, угрюмых местных жителей... Денег поднакопил, да и мама в Москве что-то собрала. «Уеду-ду-ду...», – напевал в такт музыке красавец грузин. Где только такие мышцы накачал: его совершенно нельзя было показывать женской половине поселка: таяли даже самые стойкие матроны. И Эмиль всегда был сыт, весел и с запасом пирожков с ягодами и рыбой. Молчаливый Хусейн косился в сторону беззаботного механика: зачем его берут? Для веса, что ли? Если что, он и один справится с любой поломкой. Постепенно качка и ровный гул винтов успокаивали, и Хусейн дремал, время от времени поглядывая в сторону Натальи, жены командира. Маленькая, беленькая, точеная какая-то вся... Беззащитная. Такие и нуждаются в защите всяких Полищуков, здоровенных мужланов: слово – закон. Слышал Хусейн, что однажды Наташа с Игорем в этом же вертолете падали в озеро. Им тогда «повезло»: везли какого-то деда в больницу. Тоже аккурат накануне Нового года винт лопнул. Ну и упали. Эта бесстрашная маленькая женщина едва ли не босиком тащила на себе и Игоря, и помертвелого от удара деда. Спаслись все. А эти двое поженились! В общем, есть чему завидовать...

Тайга

Светало. Весь божий мир заливало розовым и золотым: вставало позднее сибирское солнце! Под кедрами внизу залегли тени, снег становился синим, и вся эта нереальная картина буквально захватывала дух. Наташа прильнула к иллюминатору. Нет, она не жалела, что уехала на юг, к теплому морю, которое даже зимой самое прекрасное из всего, что она видела за свою сорокалетнюю жизнь: яркая зеленая вода, на глубине прозрачная и синяя... Что может сравниться с вечной зеленью пальм и бело-розовыми цветками магнолии, притулившейся к стене ее нового дома? Дом-то так себе, но природа!.. Здесь тоже красиво, но там – рай...

За всеми этими раздумьями она не слышала глухое бормотание мужа: что-то опять не так с машиной. После ремонта вертолет не обкатали по самой простой причине: некому было. У спасателей и пожарных своя техника, у санавиации, изредка появляющейся в поселке, – своя. А этот рыдван был «почтовым голубем»: кто свободен – тот и летит.

Внезапно вертолет словно бы завис на месте. Винты встали крестом: ни туда и ни сюда... Никто ничего не понял... Дэвид успел сдавленно произнести «Падаем...». И тишина: вертолет, как бабочка, почти грациозно опустился на верхушки черных от старости елей. Они стояли кучно, и поэтому машина «легла» в кроны, как в люльку. Тишину в шатко повисшей машине разорвал тонкий звук: это аккордеон Эмиля неожиданно растянулся до пола. Машина висела без наклона: просто очень ровно.

Анна Корсикова