Внук нашего полка

НА ДЕРЕВНЮ ДЕДУШКЕ…

Позвонила знакомая художница Наташа: «Мы везем к тебе Максима и бабушку Геру!». И весь день закрутился под этим знаком: вот он, мальчик, о котором душа болит уже полгода! С того самого момента, как однажды поздно вечером ко мне домой позвонила молодая женщина и рассказала о невероятной судьбе русского ребенка, как осенний листок гонимого по просторам России. И не только по России… На другой день она привезла мне письмо его прабабушки, Геры Захаровны. Письмо — обращение в какую­нибудь городскую редакцию. Очень похоже на письмо литературного Ваньки Жукова «на деревню дедушке»…

Из письма: «Сегодня Максимке исполнилось 12 лет! Как он ждал этот день рождения! Утром возле его постели стоял поднос с подарками: игрушками, любимыми сладостями. Я и мой семилетний внук Пашка, приплясывая, исполнили: «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…» Максимка рассматривал подарки, смеялся над нами, «певцами», а потом все­таки спросил: «А бабушка, дедушка или папа?.. Не звонили?..» «Нет, сынок…» Ни папе, ни маме, ни бабушке с дедушкой Максим был не нужен. Они не только не помнят о дне его рождения, они давно забыли о его существовании».

В дни рождения обычно сдержанный Максимка плакал. И прабабушка тоже: они одни во всем мире. Даже не в России – в Казахстане…

СТРАННАЯ ИСТОРИЯ СТРАСТНОЙ ЛЮБВИ

<

Начиналось все красиво. Наташа Молчанова, дочь подполковника авиации, встретила молодого парня Сергея. Любовь была такая сильная и такая быстрая, что опомнились молодые люди только тогда, когда живот Натальи уже округлился. И вот тут выяснилось, что Сергей вовсе не планирует обременять себя семьей! Свадьба расстроилась моментально. А малыш родился. Назвали его Максимом. Отец, к его чести, сына признал, записал его на свою фамилию. И все: молодые разошлись окончательно, а Наталья еще в порыве непонятной гордости отказалась от алиментов. Молодой папаша, правда, обещал помогать ежемесячно, да так и забыл о своих обещаниях. Потом Наталья начала пить! Да так, что очень скоро встал вопрос о лишении ее родительских прав. Ребенка взяла бабушка Натальи и увезла к себе на Алтай. Вскоре туда же, в зверосовхоз, перебралась и горе­мамаша. Пьянки­гулянки, бесконечные загулы, «пьяная» свадьба с человеком, вскоре отбывшим «мотать срок»… Рождение еще одного малыша. Бабушка пыталась как­то отрегулировать жизнь непутевой внучки, да куда там! Над детьми, лишенными родительской опеки, вполне реально замаячила угроза оказаться в детском доме. С младшим братиком все более­менее решилось: его забрала к себе бабушка отца, отбывающего срок. Семья там крепкая, и мальчик не остался без попечения. А вот Максим…

КАЗАХСТАН

...А Максим остался с прабабушкой, родной бабушкой непутевой Натальи. Ненадолго — старая опекунша умерла. Мальчик стал свободен во всех смыслах: от дома, от еды, от одежды, от здоровья… Он был никому не нужен до тех пор, пока к нему не приехала родная сестра умершей прабабушки. Тоже прабабушка, Гера Захаровна. Максимка, худенький, с болячками на босых ногах, немытый и голодный, все ходил за пожилой и единственной, не самой родной родственницей: «Пожалуйста, заберите меня в Казахстан! Я буду вам помогать… Я хорошо учусь…» Гера Захаровна — дама боевая: всю жизнь проработала в милиции, была следователем по особо важным делам. В общем, не такого навидалась, и мальчик, покрытый болячками, для нее был очень простой задачей: собрала его пожитки, да и увезла к себе, в солнечную Алма­Ату.

Там он в считанные недели стал обычным мальчиком. Симпатичным, чистеньким, умненьким, таким же, как и его сверстники­всезнайки. Максим быстро выучил географию города, и съездить на Медео – высокогорный каток или сбегать на тренировку в секцию акробатики стало для него обычным делом. Плохо одно: никаких пособий, никаких доплат за его воспитание Гера Захаровна не получала. Но жили худо­бедно и дружно. Мальчик помогал прабабушке, а та все больше и больше тревожилась: восемьдесят лет ­ это вам не шутки. Не дай Бог что случится, и все: опять сирота. Только уже в чужой стране… После того как загремела в больницу с инфарктом, решилась: начала искать его ставропольскую родню. «Милиционерша», сами понимаете! Нашла. Получила гневный отлуп: не нужен! Мы не хотим видеть, слышать и знать. Сын устроил свою жизнь, и Максим тут не к месту.

ВСЕ РАВНО ЕГО НЕ БРОСИМ…

Из письма: «Кто же в ответе за судьбу ребенка? Кто нам поможет? Эти мысли не дают мне уснуть… А тем временем родной отец спокойно живет: ходит в гости, получает зарплату, радуется жизни…

Дедушка с бабушкой «заслуженно отдыхают». И правда, что нервы портить? Пусть там, в далеком Казахстане, растет их внучек. В детском доме. Господи, ну где у людей сердце?!».

Я дочитывала это горестное письмо, уже твердо зная: если ничего не придумаю, заберу мальчика к себе. И пусть что угодно происходит, заберу, и все! На любых условиях. А, собственно, никто и не возражал: муж только напомнил, что это не котенок и не щенок: вдруг, что не так, щенка­то и передарить можно…

Собственно, это и было основной темой нашего разговора с художницей Наташей, все эти два года державшей связь с Герой Захаровной. Они каким­то образом были давно знакомы.

В общем, мы и так и сяк рядили­судили с ней не один день. «Если удастся перевезти его в Россию, то что дальше? Куда его, раз он никому не нужен? Опять же, в детский дом? Нет, так не пойдет… Вспоминай, где у нас техникумы, училища, может, кадеты какие? Нам нужно общежитие, казарма, все что угодно, но чтобы мальчик учился и была у него надежная крыша. Ему четырнадцать. Значит, нужно так устроить, чтобы из обучения он плавно «перетек» в профессию. Что­то бы, связанное с военной службой».

Вопрос к государству: почему у нас не стало суворовских училищ? Сколько мальчишек сейчас в таком же положении: ни отца, ни матери, ни помощи, ни поддержки…

КОМАНДИРЫ­ ОТЦЫ

Ломали мы головы долго и практически одновременно вспомнили: у меня в нашем авиаучилище есть знакомые, а у Максимки — дед там работал когда­то! И в нашем Ставропольском высшем военном авиаинженерном училище есть отряд воспитанников! А я немножко знакома с полковником Владимиром Анатольевичем Шевчуком, он там заместитель начальника по воспитательной работе.

На другой день мы с Натальей, приседая и кланяясь в кабинете у Шевчука, начали исполнять партию: «Сами мы не местные… Владимир Анатольевич, возьмите мальчика!..» Сначала он ничего не понял, потом робко возразил: «Да набрали уже курс…» А потом, когда дослушал, пошел к начальнику училища, Дмитрию Николаевичу Медяному: «Надо брать. Это наш внук полка». Генерал­майор Медяный не возражал и, даже наоборот, горячо поддержал нашу идею. Вот и пожалуйста! Вот на таких настоящих мужиках наша Россия еще долго простоит! Так просто и быстро решилась первая часть серьезной операции по возвращению Максима на Родину.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

А дальше? А дальше Гера Захаровна, к тому времени уже накопившая из своей небольшой пенсии денег на билет, привезла мальчика в Ставрополь. Заранее предупредив родных бабушку и дедушку: «Везу. И как хотите!»

И что вы думаете? В аэропорту, в Минводах, из машины, ожидающей прилета, выбежала родная бабушка Галя! Она летела быстрее самолета! «Внучек! Ты наш! Наш!» Дед еще как­то «держал» прежнее лицо, а потом не знал, куда посадить и как еще накормить вновь обретенного внучка. Боялись встречи с отцом. И не зря: мальчик плакал, когда наконец­то его уложили спать: «Он меня не любит…» А утром проснулся оттого, что кто­то рассматривает его ладошку. «Папа! Я его теперь так люблю!..» «Вот, смотрите, папа мне подарил!» ­ достает из­за воротника рубашки серебряный крест на цепочке… Кто же еще? А, да! Супруга отца… Она, похоже, оказалась самой вменяемой: где двое, там и третий. Просто не знала о существовании ребенка. А еще у Максима есть два брата.

Они зашли в редакцию «Вечерки» втроем: Максим, Наташа и прабабушка Гера. Вообще­то ее даже бабушкой назвать сложно: этакий решительный колобок! Какие там восемьдесят! Лет, ну, слегка за шестьдесят, может быть… Обнимались, целовались, желали друг другу счастья. А потом выяснилось, что родная бабушка Галя стоит на улице, внизу. Постеснялась отчего­то… Честно скажу: выпили мы здорово! За все. За «крестных отцов» Шевчука и Медяного, за упокой прабабушки, за выздоровление (а вдруг?) мамы Наташи, за здоровье Геры Захаровны, друг за друга… Бабушка Галя очень вначале стеснялась: мы так виноваты… Но, думаю, что в этот день Господь всем все простил! И больше никто ни в чем не виноват. Максим удивлялся: «Бабушка, помнишь, как мы ночью плакали, когда я еще маленький был: никого у нас нет, и никому мы не нужны… А сейчас смотри, сколько у меня всех!»

Теперь Максим будет учиться в ставропольской школе, носить военную форму воспитанника, государство максимально поможет ему приблизиться к мечте: стать офицером. С гражданством вопрос тоже решен. А может, и Гера Захаровна сюда переберется: продаст там квартиру, а здесь купит.

Вот такой хеппи­энд! Привыкли мы к плохим историям: там плачут, там чиновники жить не дают, тут еще что­то. Простая история Максима из другой серии: жизнь прекрасна и удивительна! Надо только любить, ждать и надеяться.