Военная реформа: вопросов больше, чем ответов
Елена ПавловаИ дело тут не только в том, что за последние 20 лет в российском обществе развилась реакция на отторжение самого слова «реформа» (военные тут не исключение — реформа Российской армии с начала 90-х объявлена уже в шестой раз, ни одна из предыдущих не достигла заранее продекларированной цели). Ведь все прекрасно понимают, что армия нуждается в модернизации, поскольку вооружение, в том числе и стратегическое, устаревает, что острейшим образом стоит вопрос с жильем для военнослужащих и обеспечением многих социальных гарантий, что приближение НАТО к нашим границам ставит государство перед необходимостью принятия безотлагательных мер по повышению обороноспособности страны.
Официальные лица сейчас говорят, что катализатором реформы стали боевые действия в Южной Осетии. Они показали слабые стороны Российской армии по ряду направлений, начиная с организации и управления войсками, их оснащенности, заканчивая тыловым обеспечением.
Вывод Генштаба: только одна пятая часть войск находится в полной боевой готовности, необходимы срочные кардинальные меры по изменению структуры и состава Вооруженных сил, систем управления, разведки, вооружения, радиоэлектронной борьбы, боевых уставов и наставлений. Российские ВС плохо готовы к ведению технологичных локальных войн, так как ориентированы на ведение боевых действий крупными оперативными локальными группировками и создание численного превосходства над противником. Далеки от современных стандартов мобилизационное развертывание и боевое слаживание войск. Коррупция в армии в 2008 году выросла больше чем на четверть.
Если коротко изложить суть преобразований, предлагаемых министром обороны РФ Анатолием Сердюковым, то армию ждет существенное сокращение офицерского корпуса (в основном это коснется среднего и старшего офицерского звена), уволятся в запас, если не получат сержантские или лейтенантские погоны, прапорщики и мичманы, произойдет реорганизация 65 военных вузов в 10 учебных центров, будет осуществлен переход с дивизионной на бригадную организацию и проведена коммерциализация тыловых служб.
Я говорила со многими офицерами, которые служат сейчас, посему имен их назвать не могу — в армии приказы не обсуждаются, а выполняются... Словом, каждый из тех, кто выразил свое отношение к грядущей реформе в приватной беседе, хочет продолжать служить
Отечеству и дальше... Только вот мало кто с уверенностью может сказать, будет ли он лично востребован в этой новой модернизированной системе.
- Какие именно должности предполагается сокращать? - задается риторическим вопросом один мой собеседник. - Те, которые входят в формирование тыла, поскольку он в основном переходит в руки гражданских специалистов? Ликвидируются должности в дивизионном звене, которое само по себе ликвидируется? В связи с какими именно реорганизационными мероприятиями будут проводиться сокращения? В какие сроки? Что будет с сокращенным персоналом, получат ли эти люди выходное пособие, квартиры, которые ждали много лет, льготы, в конце концов?..
Военные готовятся «на гражданку»
Частично на эти вопросы ответил начальник Генштаба ВС РФ генерал армии Николай Макаров:
- О трудоустройстве тех, кому не доведется дослужить десять, пять, а то и один-два года, уже думают. С 1 января будущего года им будут предложены программы переквалификации для получения новых профессий. Правительство уже получило указания о подготовке и развертывании учебных центров для обучения офицеров запаса мирным профессиям. Разрабатывается программа по трудоустройству и обеспечению жильем уволенных в запас в тех регионах, где есть острая потребность в привлечении рабочей силы, притоке на постоянное место жительства высокообразованных людей.
... Но возникает еще один риторический вопрос: если офицер, готовый и желающий служить, но вынужденный расстаться со службой по сокращению, хочет жить с семьей в Ставрополе, а не в Сибири и не на Дальнем Востоке — государство снимает перед ним свои обязательства?
Даже только что принятая поправка в Закон «О статусе военнослужащего» не дает ответа на этот вопрос. Она просто позволяет офицерам и прапорщикам, получая зарплату в своей части, бесплатно постигать навыки какой-нибудь мирной профессии в течение 4 месяцев. Правда, право на это имеют те, кто успел прослужить Родине не менее 5 лет. Молодые офицеры могут готовиться к выходу на гражданку в свободное от службы время и за собственные деньги...
Преподаватели военных вузов тоже переживают о судьбе своих воспитанников. Бесспорно, радужные перспективы в качестве громадной, по нашим меркам, зарплаты юных лейтенантов, желающих связать свою судьбу с армией, вдохновляют. Но многим ли из этих ребят и действительно ли лучшим из них посчастливится эту зарплату получать? Или военные вузы снова начнут выпускать безработных? Ведь престиж армии и армейской службы только-только стал расти. Сейчас в военные институты снова конкурс. Это ведь следствие того, что молодежь в течение последних нескольких лет наблюдала позитивные изменения и внимание государства к проблемам военнослужащих. И действительно к лучшему менялось многое. В плане бытовых условий, норм довольствия, зарплат, льгот. Постепенно в общественном сознании стала крепнуть уверенность, что проблемы, рожденные лихими 90-ми, будут разрешены.
- Но эти самые 90-е еще свежи в памяти, - сказал другой мой собеседник, майор запаса, уволившийся из ВС именно в то лихое время. - Куда ни кинь — сплошное «без»: без работы, без квартиры, без денег, соответственно... После этого я противник любых радикальных реформ. Я, например, не хочу, чтобы моему сыну довелось такое пережить. Он сейчас в 10 классе, думает поступать в военное училище. Будь он в 11-м, я бы ему сейчас этого не советовал. Может, через год видно будет, куда нас очередная реформа выведет — сейчас ничего не ясно. Не хочется как-то, чтобы он оказался среди тех 50 тысяч курсантов, которых министр Сердюков обещает «перераспределить» в другие учебные центры в связи с реорганизацией тех училищ, в которых они учатся... Я говорил со своими сокурсниками, которые по сей день в нашем летном служат — надеются они, конечно, на лучшее. Что оценят, например, их научные достижения, что 60 с лишним наград они с последнего инновационного конкурса привезли... А толком им никто ничего не гарантирует. Да и кто какие гарантии даст, когда, говорят, даже академии Жуковского и Гагарина в одну будут объединять. А это ведь вузы с мировыми именами!
Вообще по проекту Сердюкова в России посредством многочисленных слияний, усилений и укрупнений должно остаться шесть военных академий, один военный университет и три военно-научных центра. Военный институт связи в Ставрополе войдет в сеть учебных заведений Генштаба вместе с непосредственно Академией Генштаба, в которую вольются Военно-дипломатический институт и НИИ Минобороны.
- Вместо 15 академий, 4 военных университетов, 46 военных училищ и институтов мы хотим создать 10 системообразующих вузов, - пояснял министр обороны. - Они будут решать задачи обучения офицеров и вести исследовательские работы, и формироваться не по видовому признаку — для ВВС или для флота, а по территориальному.
Аргументом в пользу реформирования системы военного образования являются причины финансового характера — оно дорого, но, как считают авторы проекта, неэффективно.
Что уцелеет после «оптимизации»?
В последние два месяца, после наступления мирового финансового кризиса, в жизнь активно вошло определение «оптимизация». По сути это просто политкорректная формулировка, лихо используемая ныне для замены пресловутых «сокращений», «реформирований», «реорганизаций», «антикризисных мер» и «сокращений штатов».
Вот в армии как раз радикальнее всех «оптимизируют» военную медицину. Количество военных поликлиник планируется уменьшить в три раза, на 40 процентов сократится число военных госпиталей и на все 100 — лазаретов. Соответственно, штат военных медиков-офицеров сократится на 80 процентов. Оставшиеся 20 процентов будут обслуживать только кадровых военных. И по этому поводу я вообще ни одного не только доброго слова, но даже сомнения не слышала. Эта инициатива Минобороны вызывает только негативную реакцию.
Вот одно из мнений:
- А как быть с Законом «О статусе военнослужащего»? Ведь там прописано, что военно-медицинские учреждения должны обслуживать не только кадровых военных, но также военных пенсионеров и членов их семей. Фактическое лишение военных пенсионеров льгот на медобеспечение может вызвать социальный взрыв в обществе.
Мнение второе:
- Моральный аспект этой инициативы я даже комментировать не берусь. Мне тактический аспект не понятен. Мы что — застрахованы от новых локальных конфликтов? Кто из гражданских врачей поедет в длительную командировку в «горячую точку»? Под какие гарантии и льготы? Кто будет обеспечивать эти гарантии? И сможет ли работать гражданский человек в полевых условиях? Я отвечу: не сможет, даже если будет очень стараться. Только в августе была война в Южной Осетии. Меньше чем за сутки мобильные госпитали были развернуты! Не смогут этого сделать гражданские люди при всем их желании! Ну если мы в реформе армии равняемся на зарубежные образцы, то зачем уничтожаем то, в чем заграница равняется на нас?! Вы знаете, что «российский стандарт» российской военной медицины взяли на вооружение даже американцы? Но это так. Наша военная медицина по праву считается самой лучшей в мире.
Тут я позволю себе собственный комментарий, поскольку мне тоже приходилось видеть, как работают военные медики в «горячих точках», - у наших ставропольских десантников в Регите близ чеченского Майртупа, в Аргунском погранотряде в местечке Тусхорой, где из-за тумана девять суток не было ни одного вертолета, а медикаменты и скальпели были на исходе, потому что везли российским военным врачам не только раненых и больных бойцов, но и жителей окрестных селений с перитонитом, флегмоной, внутренним кровотечением... А то и с такими же, как у солдат, боевыми осколочными ранениями. Я видела, как после урагана, в клочья разворотившего половину палаток в лагере, врачи в такой же палатке, оборудованной под операционную и реанимацию, в течение десяти часов спасали парнишку-срочника, травмированного листом жести, слетевшим с крыши столовой... Как четыре часа оперировали перитонит у чеченского мальчишки и спасли, хотя во время операции все время вырубались дизели и раз десять гас свет... Как вынимали осколки из позвоночника чеченского милиционера, и эта операция тоже прошла успешно, хотя в бригаде не было ни одного нейрохирурга... Зато хирурги были от Бога. Военные врачи у нас действительно могут все, это специалисты широчайшего профиля и экстра-класса. Разбрасываться такими врачами нелепо как для армии, так и для государства в целом. Экономия на военной медицине может дорого обойтись обществу.
Нам нужна экономически выгодная или боеспособная армия?
Необходимостью экономии продиктованы очень многие предложения из числа будущих преобразований: например, сокращение отпусков, да, собственно, и само сокращение численности Вооруженных сил. Что удивительно, несколько моих собеседников, незнакомых друг с другом, произнесли в разговоре одну и ту же фразу:
- Если рассматривать проект Сердюкова с коммерческой точки зрения, то, возможно, он и хорош, даже талантлив. Но в плане повышения обороноспособности он не выдерживает никакой критики. Правительству России и Думе все-таки надо решить, какая армия нужна стране: экономически выгодная или боеспособная...
... Вообще-то заявленная цель реформы — как раз повышение боеспособности. Именно этим авторы проекта мотивируют необходимость отсеять из Генштаба и воинских частей лишние командные должности, чтобы сделать армию более мобильной и управляемой, создать части постоянной боевой готовности.
Тут бы детально объяснить, как это все будет делаться и как армия в новом своем облике сможет только бригадами «прикрыть» все необъятные российские просторы... А вот с объяснением проблемы. Пару раз появившись с комментариями на экране, министр обороны от общений с прессой воздерживается. Тем более — от общения с военными экспертами. Коллегии Минобороны тоже проходят в закрытом режиме, после следуют лишь краткие комментарии пресс-службы. В результате понятны лишь отдельные детали, но и они опять же — экономического плана. Так, например, понятно, что учебные площади бывших военных вузов и ведомств в случае их передислокации будут выставлены на торги, а вырученные средства направлены на обустройство учебных заведений на новом месте и покупку квартир для военных.
Но насколько такая экономия за счет внутреннего оборота средств соизмерима с интеллектуальными потерями при реформе вузов — непонятно.
Тут можно привести еще одно мнение:
- Складывается ощущение, что наша армия отступает. А чтобы ничего не досталось врагу, распродает то, что можно продать. Кто впоследствии за это будет отвечать? Сердюков или его гражданские советники, не имеющие элементарного военного образования, которые сейчас выступают в роли антикризисных управляющих?
Понятно, что армию «оптимизируют» до 1 миллиона человек личного состава не к 2016 году, как изначально планировалось, а уже к 2012-му... Но совершенно непонятно, куда мы спешим, какую «пятилетку» в три года мы выполняем, какие «волки» за нами гонятся? НАТО, которое уже у наших границ? Тогда, наверное, надо детально объяснить гражданам России, почему в условиях, когда только армия Турции насчитывает полмиллиона человек, армии других стран - членов НАТО (Италии, Франции, Великобритании — по 300 - 400 тысяч «штыков», то есть в общей сложности их численность заметно превосходит даже еще пока не сокращенные российские ВС), мы считаем за благо «оптимизироваться» на уменьшение. Непонятнее всего то, что никто никому ничего не объясняет. Нас просто ставят перед фактом. И предлагают поверить на слово, что все будет хорошо. Трудно удивляться, что общество к реформе относится критически — особенно военные. Министру обороны Сердюкову уже неоднократно припомнили, что по образованию и предыдущей деятельности он никакого отношения к армии не имел.
Вместо заключения
Депутаты Государственной Думы России, которым предстоит утверждать план-график создания нового облика ВС, не столь категоричны. Но они тоже многого не понимают. В первую очередь, почему подготовка судьбоносного для страны проекта министром обороны и его советниками проходит в абсолютно закрытом режиме. И трудно не согласиться с заместителем председателя Госдумы РФ по обороне Михаилом Бабичем:
- Решения, имеющие принципиальное значение для безопасности государства, не должны приниматься кулуарно. Они требуют тщательных расчетов и обсуждения.
