Воспоминание о лете: СПАСЕНИЕ НА ВОДАХ

На море мы каждый год ездим. Друзья удивляются: у вас такие возможности, ну хотя бы в Турцию съездили, что ли? Я говорю:  нет, потому что все мое детство, да и большая часть молодости прошли в разъездах. И вид самолета или поезда  вызывает содрогание. А море — вот оно, рядом. Сел в автобус, поспал и вышел. Прошел метров сто — и знакомая гостиница, там всегда ждет «наш» номер. Это присказка, сказка впереди...

Вся моя семья - пловцы. В разной степени, но плаваем хорошо. Муж — как рыба, я вроде тоже. Дочка берет на всякий случай надувной  круг-уточку, за который цепляется вся семья: мы же отдыхаем, а не на соревнованиях. В тот страшный день мы «выплыли» в море вдвоем с дочкой. Вода была почему-то очень холодной и прозрачной, хотя на дворе был август, не март... И там есть местечко, где спасатели вроде и присутствуют, но их как бы и нет: они на катерах рассекают где-то. Вот там бесшабашному народу раздолье: плыви, куда хочешь, пока тот катер с матюкающимися спасателями прибудет.

Мы тихо плывем, впереди красный шар — буек, за него ни-ни… Уже бы плыть к берегу. Волнорез, усеянный рыбаками, далеко, папа спит на лежаке, мы лениво гребем к берегу. И вдруг прямо перед нашим кругом появляется голова: глаза просто вылезли из орбит,  лысая, как колено, складки на затылке. Хватает воздух, потом пытается посиневшей рукой зацепиться за меня. От страха отталкиваю: это же утопленник! Мама дорогая... Нет, он живой! Скрюченный, руки белые, ладони сморщенные: в воде давно значит. «Утопленник» хрипит, я его руку со сведенными в кулак пальцами цепляю за наш утлый  надувной кружок, пальцы приходится с усилием разжимать, дочка максимально удаляется от нашей «страшно» живописной группы.  Испугалась, но здравый смысл не утеряла: за кружок таки держится двумя пальцами. Мужчина отдышался, захрипел. Вроде что-то у него с ногой. Или судорога... Думать некогда: он опять погружается, потом выныривает, хватает ртом воздух и снова голова под водой, свободная рука шарит в пространстве. Здоровенный дядька, волос нет, не за что ухватить. И становится ясно, что не сможем мы так вот плыть: крутимся на месте, ловим нашего «утопленника», а он, как рыба, ускользает. Мысли просто перегоняют друг друга: на берегу смогу помощь оказать. В воде — нет. Ну не знаю как и все! Он же нас прямо сейчас утопит запросто.  Зацепить за плавки можно, их хорошо видно,  но, во-первых, глубоко, надо подныривать под него, во-вторых, можно просто их сорвать: мы ж не знаем, как он будет брыкаться. А если сорвем, что будет? Утонет или нет, а кому приятно голяком на песке валяться хоть живому, хоть мертвому?  Шутки шутками, но было не до смеха… Ситуация идиотская: с берега все наверняка думают, что молодежь разыгралась. Спасателей нет, кричать не могу, почему-то голос пропал. Мужчина опять уходит под воду и тащит наш круг вместе с нами к Нептуну! Вот не надо нам этого, но делать-то что? Приближаться к нему крайне опасно: болтаюсь на расстоянии вытянутой руки. До берега еще далеко.

И тут... Под мощным подбородком что-то блеснуло. Огромная золотая цепь на толстой шее, за подбородком не видно. Просовываю руку под подбородок, уже думаю, а не сунуть ли ладонь ему в рот и тащить за челюсть  к берегу. Нет, укусит... И вот цепь в руках, теперь подрыгайся и, главное, не уходи под воду, держись за круг. Дочка плывет быстрее меня,  уже успокоилась. В общем, группа в различных купальниках медленно, но уверенно движется к берегу.  Нас уже видят рыбаки, понимают, что беда: толстая тетка тащит белого громадного пловца. Кто-то складывает снасти и прыгает в воду, а наш папа спит себе!.. Ну какие трагедии в такой чудесный день, когда вода восемнадцать градусов и лезть в холодное море неохота. Пусть девки плавают, раз хотят...

Подплыл рыбак лет восемнадцати. Говорю ему, давай держи его, он воды нахлебался. Парень хватает его за «руку прачки»: есть такое определение - это когда кожа сморщивается, как у много  стирающей женщины. Наш помощник не столько помогает, сколько мешает. Нас уже четверо на «детсадовской» уточке! Кто-то еще плывет, и тут, на счастье, я достаю кончиком пальца песок! Потом стопой, потом вроде пошла. А цепь крепко держу в руках, и вдруг понимаю, что все это время читала «Отче наш»! Может, поэтому и замок цепочки выдержал — помог Бог...  Прибежали друзья утопавшего. Толпой вытаскиваем, укладываем на песок, а что дальше? Мужчина вроде жив-здоров, но лежит, как мертвый. Он огромен, я не перекину его через колено.

Повернули общими усилиями на бок, ребята кулаками лупят по спине,  дождались, пока начал кашлять, выплевывая воду. Да еще нога неестественно согнута, отклячена в сторону, ужас какой-то... «Скорая» приехала (могли бы и побыстрее), их кто-то из местных вызвал. Парня уложили на мягкие носилки, потащили толпой, в машину кое-как запихали. Меня звали проводить  в больницу, но проснувшийся муж не пустил: «Вон кенты его, пусть едут!». В общем, чуть не стал он мертвецом-утопленником.

...Через пару дней на том же месте. Папа читает книжку, мы с дочкой просто сидим на бережку: вода холодная, вчера была теплее. И вдруг чья-то рука ложится на плечо. На раскрытой ладони огромная золотая цепь! Божечки! Да это же наш вчерашний утопленник! Красивый, чертяка: при таком росте и весе плоский живот с кубиками. «Девчата! Возьмите... Не могу говорить, расплачусь сейчас. Меня Толиком звать...» Ничего себе... Толик! «Да я как рыба плаваю! Просто вчера ноги судороги  хватали, то одну, то другую. Думал, конец, а тут вы...» Мне вроде и хочется цепь взять: грешна, люблю золото. И что-то в мозжечке стучит: откажись, кто знает, что за человек? Скажи что-нибудь тривиальное, типа на моем месте... В общем, Толик понял без слов: через час притащил вазочку под Древнюю Грецию. В киоске на бережку их полно.  Вон теперь  стоит на столике. Разошлись мы  в разные стороны, но как-то греет душу: почти крестник  гуляет где-то по земле...