Врачи поженились!

 Собственно, новость эта никого особо не удивила: Антон и Оксана работали в одной больнице, оба хирурги, да еще знакомы с детского сада. Когда маленькие мальчики и девочки были снежинками и зайчиками, Антошка и Оксанка были «врачами»: беленькие халатики, из карманчиков торчали слуховые трубки. Так по жизни и пошли. Учились в одном классе, жили по соседству, родители  (а еще и бабушки-дедушки) — врачи... В общем, не было даже мысли стать кем-то другим — оба «ушли» в хирургию. Учились, кстати, в одной группе. И работают в одной больнице:  Антон — хирург, удаляет аппендиксы, прочее ненужное в организмах больных. Оксана выбрала вообще «чумовую» отрасль хирургии — в ожоговом отделении. Чтобы там работать, нужно иметь железные нервы и стальную волю. Ну что объяснять, и так понятно: свободного времени у молодых докторов не было. И нате вам — женятся!

...Свадебное платье убрано в шкаф, костюм жениха оставили для торжественных выходов. А что дальше? Вроде положено три дня отдыхать, но работа не отпускала ни на час. Свадебного путешествия не получалось, но главный врач таки выделил три дня, да еще перед самым Новым годом! Получилось целых четыре дня, и, как их провести, молодые даже не думали: отвыкли от столь долгого отдыха. У дяди, заядлого рыбака, попросили машину - безумный во всех смыслах «уазик». Там было всего одно сиденье, все остальное завалено рыбацкими принадлежностями: какие-то ящики, ведра,  раскладной стульчик, фуфайки... Всего не перечислишь. Дядя попросил об одном: ни один крючок не должен потеряться! Ну... Сказано — сделано: Оксана с хирургической точностью разобрала дядин «порядок», за что и получила по полной программе от хозяина машины. «У меня там порядок был!»  Решили проехать по краю, посмотреть разные места, тем более что в этом году выпал снег, и, неизвестно, продержится ли он до праздника. В общем — поехали! Рулили по очереди, один сидел на водительском сиденье, другой - на раскладном стульчике. За окном — красота! Деревья склонили ветки, нагруженные снегом, если дорога «выезжала» в степь — хотелось зажмуриться, такая красота кругом, слепящий снег кое-где завивался вихрами. Отъехали от города не так уж и далеко, позади остались несколько ферм,  коровы и лошади, и даже страусы были. Оксана радовалась как ребенок: если и приходилось куда выезжать, то только по делу: хирурга просто так не позовут.

Решили забраться куда-нибудь в лесок, развести костер, шашлык-вино, спать можно в кузове машины, благо Оксана позаботилась обо всем, даже красный халатик приготовила. Антон посмеивался — в первую брачную ночь устала и уснула через три минуты под своим персональным одеялом. Замоталась, как улитка, и Антуан, как называли его коллеги, позабытый-позаброшенный, улегся рядом под своим одеялом.

…Красивый лесок замаячил впереди, там даже елки были какие-то. Поехали туда на своем всепроходном «пепелаце». Красота неописуемая! Оксана уже и думать забыла об Италии... Потом как-нибудь. И на улице тепло, и снег лежит чистейший, и куча вон какая-то коричневая впереди. «Антон! Что это?» - «Вроде, корова... Сейчас посмотрим, живая или что там с ней...»  Подъехали поближе. Оксана с опаской пошла к корове. Животина с трудом повернула голову: лежала, неловко как-то поджав ноги. «Живая! Антон, тут теленок! Только отелилась...» Корова лежала молча, только дышала тяжело. От теленка валил пар, снег в крови, корова, похоже, на последнем издыхании. Надо хоть теленка как-то спасти, что ли... Антон завел машину: «Я за сеном, проезжали, тут близко!» Машина хлопнула дымом и рванула вперед. Через несколько минут охапка сена уже лежала под теленком и у носа коровы. Она вылизала весь снег вокруг, пришлось собирать еще в ведро, быстро разводить костер (немного купили дров в городе), топить снег. Корова лежала неудобно, пить сама не могла, поили чуть не с рук. Пока обтирали теленка, бока коровы заходили ходуном, она протяжно замычала, потом захрипела... «Все... Не плачь, теленка-то спасли...» - «Какое тебе «все»? Сейчас еще теленок будет! Второй! Что делать?» И правда, корова откинула хвост, и показалось крошечное копытце. «Оксан! Так он... Ну мы ж акушерство проходили! Он же головой идти должен! Какое копыто? Лежит неправильно! Что делать?» -  «Знаю, но боюсь... Надо его повернуть как-то. Уложить правильно... Нет-нет, боюсь, мне сейчас дурно станет...» - «Ой, как своих обожженных перевязывать — ничего у нее не дрожит... Держи мою одежду». Антон стал снимать куртку, свитер, майку, снегом мыть руки. Ох, как кстати такая зима! Оксана подошла к корове с опаской погладила ее по голове. Вдруг животное коротко замычало, корова вскочила на ноги, ее трясло, бока заходили ходуном. «Оксан! Все! Я повернул теленка, вон уже голова торчит. Все! Весь выскочил! Ух ты, маленький!..» Корова выдохнула из носа пар и снова улеглась на брюхо, под которым уже протаяло до земли.

Врачи обтерли теленка, маленького, куда меньше первого, дрожащего, ну никак не ожидающего такого своего появления на свет. Он пытался встать на ножки, первый теленок, казалось, с любопытством наблюдал за картиной.

А между тем темнело... Все вокруг становилось серым, и за деревьями вдруг что-то мелькнуло. Послышался отдаленный вой: волки! Откуда они здесь? Как спасти и корову, и телят? «Оксана, что у нас есть красное? Твой халат? Рви его! На куски режь! Разбрасывай вокруг коровы! Я сейчас!..» Бросив испуганную жену, Антон пошел в редкую чащу и уже через пару минут притащил увесистое сухое дерево. Машину аккуратно, чтобы не испугать коровью семью, подогнал максимально близко. Оксана раскидывала вокруг них красные тряпочки. За деревьями то и дело мелькало что-то серое, но страх куда-то пропал, все напоминало подготовку к операции.  На телят надели нечто, похожее на шапочки: запасливый дядя не обидится за  разрезанные фуфайки. Кое-как подоили корову: но этого делать не умели оба. Хотя видели не раз по телевизору. Короче, корове было больно, но немного молозива все-таки выдоили. Накормили малышей, развели несколько костров.

Очень хотелось есть. Супруги-хирурги вспомнили, что у них есть шашлык, и, уже не боясь никаких волков, они устроили себе вполне приличный ужин. А как спать? Нужно смотреть за костром... «А давай, кто сильнее спать захочет, тот и ляжет. Я постель приготовила в машине...» - «Давай... Оксан, тебе не кажется, что мы как-то странно встретим Новый год. Завтра уже вроде...» - «Завтра посмотрим, а сейчас надо согревать корову и телят».

Все время  видели волков, они так и кружили вокруг, двое. Но стоило хоть одному серому приблизиться, Антон оглушительно свистел, Оксана лупила деревяшкой по ведру. Ну вот и чего от этих людей ждать? Нет бы отдали телят, да и спать легли... Но, выскочив на полянку и понюхав красные тряпки, серые снова уходили за деревья.
 У костра просидели всю ночь. Рассвет пришел неожиданно. И был он таким нереально  красивым! Казалось, что розовое небо поет, постепенно меняя цвет. За ночь никто не замерз: костры грели хорошо. Корова спала под защитой людей.

 И тут всю красоту нарушил звук моторов: прямо в лесок, где укрылись люди и животные, выскочили два мотоцикла с колясками. Трое небритых мужчин остолбенели, увидев лагерь. Потом радостно загалдели, раздались выстрелы, но как-то понятно было, что стреляют от радости в синее небо. «Нашлась! Нашлась! Милка нашлась! Живая... А это кто? Телята! А вы кто? Из города? Врачи! А мы корову ищем: знали, что стельная, на колышек поставили, сена навалили, думали до вечера постоит и заберем в хлев. А она вон что придумала... Да и собаку-волкодава кто-то задушил. Не иначе — серые...»

 Дальше все завертелось: телят в шапках из дядиной фуфайки посадили по одному в коляски мотоциклов. Корову с трудом подняли, мужчины  подоили весьма умело, дали и ей молока, и телятам, привязали мягкой веревкой к машине и потихоньку поехали. Мужчины шли рядом с коровой, скорость — улиточная. И шли так, караваном, километра два уже по укатанной дороге. Навстречу им уже бежала, раскинув руки, старушка в длинных юбках и платках. Все развевалось, и женщина напоминала птицу с распахнутыми крыльями. Мужчины мягко отстранили ее от коровы, и народу прибавилось. Две молодухи выбежали из небольшого домика и тоже побежали навстречу кавалькаде. Телят разве что не целовали.

 Приехали во двор - огромный, выложенный плиткой, на территории еще два дома. Бабушка, причитая на непонятном языке, повела Милку в хлев. «А мы ее тоже почему-то Милкой звали... Все. Нам пора домой, Новый год скоро, а у нас ничего не готово еще» - «Куда домой, дорогой,  какой домой? Сейчас вам баню истопим, э-э-э... Всю ночь с нашей коровой возились, телят вон нам родили!» - «Да это ж не мы... Корова сама...» - «Сама, не сама... Жена, принеси новую одежду врачам, а эту выстирай!»  Улыбаясь,  молодая женщина молча взяла за руку Оксану, подвела к шкафу: вот новая сорочка, а этот халат чистый, но не новый, простите! Чуть не под руки молодых отвели в баню, потом усадили за стол, кормили так, как будто они голодали месяц. А потом бабушка, уже освободившаяся от забот о Милке и ее детях, расстелила огромную кровать, явно приготовленную для каких-нибудь нежданных гостей. Проваливаясь в сон, Антон еще успел сказать, как он любит свою храбрую Оксанку. Она уже уткнулась в его плечо и мирно сопела, уютная, пахнущая березовым листом.

Вечером уезжали под конвоем (чтобы не заблудились) домой. Зашли в хлев, где Милка хрумкала сеном, а телята спали в отдельном садке. Погладили ее по бокам, Милка   повернула голову, лизнула Оксане ладонь. Антону вручили банку парного молока, пытались еще и деньги в карман сунуть, но он отказался: чем корова отличается от пациента, тем более специализация не та. Это он уже с улыбкой...

  Вечер. Дома. Новый год через три часа. Продукты покупали по дороге, приготовить ничего не успели, да и желания не было. Телефоны отключили.  Оксана нарезала колбасы,  почистила мандарины, Антон откупорил  шампанское. Под звон курантов звякнули высокие бокалы, мандаринки, конфеты... И все. Никаких «огоньков» и концертов.  Засыпая, уставший донельзя, Антон прошептал: «С Новым годом, родная…» - «И я люблю тебя, дорогой... Нас теперь много, у нас есть два теленка».  Антон уже ничего не ответил.  По всей земле шел Новый год...