Всеволод Чаплин: Меня удивляет ложное благоговение перед писателем столетней давности

В связи с реформацией епархий в Ставропольском крае наш город посетил председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата Всеволод Чаплин. На пресс-конференции протоиерей объяснил журналистам, кто хочет выдрессировать церковь, почему люди девяностых прожили жизнь зря и отчего Господь скорбит, слыша наши молитвы.

- Скажите, какова цель вашего приезда? И чем обусловлено разделение епархий?

- Я не люблю слово «разделение», я люблю слово «создание», создаётся новая епархия. Епископ – это отец церковной общины, который может возглавлять несколько десятков, может, несколько тысяч человек, священник - это отец общины, который возглавляет несколько сотен, максимум тысяч человек. Не может быть такого, чтобы священник окормлял сотни тысяч, а епископ - миллионы.

Цель моего приезда - по просьбе митрополита пообщаться с духовенством, выступить перед молодёжью.

- В нашем городе сейчас возникла идея - проспект Карла Маркса переименовать в улицу имени императора Николая I. Как вы к этому относитесь?

- А какое отношение к тому времени имеет Карл Маркс? Он уже родился или уже умер? Я думаю, что, когда эту улицу построили, когда город основали, люди не случайно давали и улице, и городу определённое имя. Прекрасное название «Город святого креста», прекрасное название «Николаевский проспект». Я думаю, что это название имеет отношение к тому времени, когда эта улица была построена. При всём уважении к экономическому гению и политическим ошибкам Карла Маркса, я считаю, что всё-таки и в этом случае, и в других подобных народ имеет право на то, чтобы восстановить преемственность своей истории и вернуть те названия, которые были даны улицам, городам, площадям не самыми глупыми людьми, нашими предками, которые создавали эти улицы, эти города, эти площади.

- Сейчас говорят, что руководство РПЦ допустило ряд ошибок, и из-за этого церковь стала центром ряда скандальных событий.

- Что должно сделать церковное руководство, чтобы люди, которые сегодня ругаются, были бы довольны? Такие люди, как господин Познер, господин Белковский, такие издания, как наша любимая «Новая газета», «Новые известия», «Независимая газета» - что нужно сделать, чтобы эти люди, эти издания были довольны? Эти группы граждан, эти социальные слои очень недовольны самим фактом того, что кто-то может сказать им: «Вы живёте неправильно», и, более того, сказать людям 90-х годов, которым уже достаточно много лет: «Вы прожили жизнь зря, потому что те идеалы, те установки общественные, которые вы пытались утвердить когда силой, когда обманом, нежизнеспособны, потому что не может жить общество, основанное только на человеческом разуме, потому что общество может жить только тогда, когда оно послушно, неизменно в нравственном уровне, который устанавливает Бог и который действует вне зависимости от того, знаем мы эти догмы или нет, повинуемся им или нет».

- Не пора ли вести службы на современном русском языке?

- Богослужебные тексты — это ведь особые тексты. Чтобы их понять, нужно иметь определённый культурный уровень, более того, нужно научиться молиться. Мы не всегда понимаем, о чём нужно молиться. Молиться нужно прежде всего о достижении настоящей жизни, жизни в блаженной вечности, в Божьем царстве. Я с ужасом думаю о людях, которые в Москве в одну из башен Новодевичьего монастыря вкладывают записки на темы: здоровье, успех и удача в учёбе или работе, деньги, поиск мужа или жены или восстановление отношений, это темы «хорошие», а ещё есть тема «плохая»: «Господи, сделай что-нибудь недоброе тому, кого я не люблю». Когда человек молится обо всём об этом — он неправильно молится. Господь слышит эту молитву и скорбит, потому что знает, что главное в жизни другое. Наши молитвы сложные, в них нужно вдумываться, и, поверьте мне, от перевода на русский язык понятнее они не станут. Над культурой своей души, над культурой молитвы, над культурой своей жизни нужно работать, и выучить церковно-славянский язык — это легчайшая часть этой работы.

- Ваше мнение по поводу скандала с часами Патриарха?

- Если кто-то украшает храмы, это проявление любви к храму, если кто-то дарит Патриарху облачение, богослужебные сосуды, икону… машины — это проявление любви к Патриарху, которое я считаю совершенно естественным. Почему вдруг нас стали настойчиво пытаться убедить, что мы должны этого стыдиться и рвать на себе по этому поводу волосы, я не знаю. Но, наверное, есть определённые круги, которые бы хотели использовать любой повод, для того чтобы нас отдрессировать, заставить молчать, заставить не высовываться, не выходить на общественную площадку, не говорить о том, что мы считаем правдой, евангельской правдой. Вот так дрессируют уже, наверное, лет двадцать католическую церковь в странах Западной Европы и США. Как только католическая церковь начинает говорить о недопустимости аборта, о безнравственности современного глобального экономического уклада, как только католическая церковь начинает говорить о нравственном измерении деятельности СМИ и политиков, так тут же начинаются какие-то кампании, которые ставят целью либо разорить епархии через резонансные судебные процессы, либо максимально подавить общественный авторитет церкви. К сожалению, мне кажется, что сейчас многие католические епископы и священники начали этим кампаниям уступать, и их пытаются дрессировать, ударяя палкой всякий раз, когда они начинают себя вести так, как подобает христианину, говоря правду. Вот нас пытаются дрессировать точно так же, поколачивая палочкой всякий раз, когда мы говорим неудобную правду. Я надеюсь, что мы не животные и отдрессировать нас не получится.

- Вы говорили, что неплохо бы проверить на пропаганду педофилии книги Набокова и Маркеса.

- Меня удивляет навязанное советскими телепередачами и советской школой такое ложное благоговение перед писателем столетней давности, художником двухсотлетней давности, каким-нибудь композитором, который, по большому счёту, был нашим современником, делал какие-то правильные или неправильные вещи. Я не сторонник низкопоклонства перед Западом, но почему-то у западной культуры принято разговаривать с писателями, художниками, композиторами прошлых веков на равных. Я считаю, что мы с вами можем разговаривать на равных и с Толстым, и с Достоевским, и с Маркесом, и с Набоковым, спрашивая друг друга, что в их деятельности хорошее и что плохое. Поэтому я не считаю, что при произнесении имени Набокова мы можем только благоговейно впадать в ужас и говорить, что его произведениями можно только восторгаться. Можно о них спорить, можно их оценивать, в том числе с нравственной точки зрения.

- Вы считаете, что на некоторые книги нужно накладывать ограничения — например, возрастные?

- Да, конечно. В любом обществе, которое уважало себя и которое заботилось о будущем, старались соблюдать, уважать и защищать чистоту детства и юности, поэтому вопрос о том, какие книги нужно изучать в школе, как оценивать разные книги с культурной и нравственной точки зрения, должен серьёзно обдумываться обществом. Не должно быть такого, чтобы в школу, в детский сад, на детские каналы и в библиотеки, на детские сайты беспрепятственно попадало всё что угодно, порнография или полупорнография, какие-нибудь разжигающие вражду между людьми лозунги.

- Вы сами пришли к Богу в 13 лет. Считаете ли вы, что детей нужно приобщать к православной культуре с раннего возраста или это должен быть сознательный выбор?

- Может быть, тогда их не обучать языку, именно русскому? Ну почему обязательно обучать русскому языку в семье — есть же, например, китайский, норвежский, арабский, в конце концов, английский. Навязывание одного языка в семье это тоже вещь, которая может быть объявлена насилием. Зачем учить детей мыть руки, может, это тоже насилие над выбором? На самом деле школа, семья, общество должны воспитывать молодого человека, юного человека тогда, когда он сам не в состоянии сделать выбор, ему нужно объяснить, что такое хорошо и что такое плохо. Воспитание всегда считалось естественной частью жизни человеческого общества, поэтому я убеждён, что родители должны воспитывать ребёнка в вере, воспитывать его в понимании важности добрых дел, любви к родному языку, родной культуре, и точно так же школа, как детская культура, детские СМИ, должна воспитывать молодого человека. Если последовательно осуществлять идею предоставления ребёнку выбора во всём, то, как в анекдоте: «вырастет — само поймёт», из детей вырастут маугли.

- Как вы считаете, в школах необходим «православный час»?

- Я не очень понимаю, что такое «православный час» в школе. Есть исчерпывающий перечень тех форм деятельности, которые могут в школе вестись, и этот перечень включает в себя как мероприятия, осуществляемые в рамках образовательной программы, так и мероприятия, осуществляемые вне её. Это могут быть разного рода факультативы, это могут быть кружки и какая-то внеклассная работа. По закону, это вполне возможно. У нас закон о свободе совести и о религиозных объединениях говорит, что по желанию родителей и лиц, их заменяющих, во внеучебное время могут проводиться уроки религии. Не основы православной культуры, а именно религии, обучение вероучению, и если родители этого хотят, если есть достаточное количество людей, которые способны это организовать, конечно, в школе вполне может быть этот урок. Если администрация школы будет сопротивляться, это будет неправильно и незаконно, потому что, как я уже сказал, закон предусматривает возможность организации обучения религии, но для этого нужна инициатива людей: нужно желание родителей, нужна добрая воля местных учреждений, которые занимаются управлением образования. Ну и, конечно, нужно, чтобы было кому учить.

- Акции вандализма и непочтения в церкви говорят о церковном кризисе?

- Кризис, прежде всего нравственный, у тех, кто это делает, у тех, кто разрисовывает храмы, сжигает их, спиливает кресты, вот у этих людей какой-то внутренний кризис, своими действиями они показывают своё глубокое несчастие внутреннее. Их жалко, но их нужно остановить – совместная задача, как я считаю, государства и общества.

- Что вы скажете про чипирование людей? Сейчас эту тему активно обсуждают в Санкт-Петербурге.

- Чипирование? Ну, наверное, некоторые люди хотят вместо головы поставить какой-нибудь чип основной части населения страны и мира. Чип вместо головы очень удобно для тех, кто хотел бы управлять толпами, лишить людей свободы выбора, заставить жить по накатанному сценарию, потреблять, производить, есть, испражняться, не задавать лишних вопросов, не произносить лишних слов, вот такое роботоживотное с чипом вместо головы является идеальным элементом человеческого стада, о котором мечтают очень многие так называемые архитекторы общественных процессов. Но я думаю, что на самом деле, если мы не хотим превратиться в эти чипизированные элементы человеческого стада, нужно подумать, надо ли вживлять эти чипы с детства или нет. Нужно позаботиться всем нам о том, чтобы общество эти проекты останавливало или по крайней мере это делалось не за счёт государства и не против воли.

Фото Александра Гололобова