«Я был одинок и несчастлив, живя на Кавказе»

На Кавказе будущий писатель подвергался нешуточным испытаниям и опасностям, а спустя год его пребывания на Кавказе к тому же ухудшилось здоровье. Консультации с врачами не дали результатов. Толстой записывает в дневник 29 апреля 1852 года: «Я решился принять здесь несколько ванн и при первой возможности ехать в Пятигорск». Лев Николаевич получает отпуск и вместе со своим приятелем прапорщиком Н. И. Буемским и слугой, яснополянским дворовым Ванюшкой Суворовым выезжает из станицы Старогладковской в Пятигорск.

Писатель со слугой расположился в Кабардинской слободке под Машуком в саманном двухкомнатном домике, стоявшем в глубине двора, в цветущем саду, откуда открывался вид на Эльбрус и Кавказскую горную гряду. Толстой был доволен, поскольку проживание в гостинице стоило 5 рублей в сутки, а домик вместе с полным пансионом обходился всего в два рубля.

По совету врачей Толстой едет в Железноводск, где проводит чуть больше трех недель, и там под наблюдением врача Х. И. Роджера продолжает лечение. В первый приезд Толстой прожил на Кавказских Водах до 4 августа — в общей сложности два с половиной месяца. В то время он начал писать «Письмо с Кавказа», как первоначально назывался рассказ «Набег».

Летом 1853 года он снова посетил Пятигорск и жил там с 10 июля по 8 октября. Незадолго до своего приезда он получил из Пятигорска письмо от сестры Маши, которая приехала на воды с мужем Валерьяном. Она писала: «Приезжай же скорее, милый Лев, мы ждем тебя с нетерпением. Я в восхищении от вида гор. Эльбрус виден из нашей квартиры — это приводит меня в восторг… приезжай, мы будем вместе любоваться, ты так хорошо описываешь природу в «Набеге», что, вероятно, все чувствуешь, что пишешь». В Пятигорск приехала не только сестра писателя Мария Николаевна с мужем, но и вышедший в отставку брат Николай.

Второе лето писатель квартировал в том же домике на Кабардинке, но теперь ему хотелось полноты жизненных впечатлений. В журнале «Современник» уже были напечатаны его «Детство» и «Набег». Н. А. Некрасов хвалил его произведения. О нем справлялся И. С. Тургенев, заметив на страницах журнала нового талантливого литератора. Теперь Лев Николаевич нашел свое жизненное призвание, в писательстве видел свое будущее, но любимые брат и сестра, хотя и были рады его литературному успеху, не считали это важным. Толстой еще не имел офицерского чина, а получив его, собирался уйти в отставку, чтобы стать профессиональным писателем. Родным это не нравилось, они его не понимали.

Во второй приезд писатель работал более уверенно. Сразу над пятью вещами. Заканчивал «Отрочество», «Кавказские очерки» складывались в новый рассказ «Рубка леса». В Пятигорске Толстой делал наброски к задуманному им антикрепостническому, как он записал, дидактическому «роману русского помещика». Эти наброски позже воплотятся в «Утре помещика». Летом и осенью 1852 года Л. Толстой был в Пятигорске и Железноводске, он пишет «Письма с Кавказа», закончил работу над повестью «Отрочество», писал «Дневник кавказского офицера», начал повесть «Беглец». Он хорошо узнал жизнь терского казачества, горских племен, собирал песни гребенских казаков.

В январе 1854 года писатель был проездом в
Ставрополе, на два дня он останавливался в гостином дворе, который позже назывался гостиницей «Европейская». Краевед Г. Беликов в статье «Л. Н. Толстой и Ставрополь» («Ставропольская правда», № 91, 1988 г.) ссылаясь на
Г. Н. Прозрителева, пишет, что Лев Николаевич в Ставрополе смотрел спектакль в драматическом театре, посетил Воронцовскую рощу (ныне — парк «Центральный») и гостиные ряды на Николаевском проспекте. Воспоминания о городе Лев Толстой включил в повесть «Казаки»: «Ставрополь, через который он должен был проезжать, огорчил его. Вывески, даже французские вывески, дамы в коляске, извозчики, стоявшие на площади, бульвар и господин в шинели и в шляпе, проходивший по бульвару и оглядевший проезжих, — больно действовали на него. «Может, эти люди знают кого-нибудь из моих знакомых». От Ставрополя зато все уже пошло удовлетворительно: дико и сверх того красиво и воинственно».

Позднее, когда имя Льва Николаевича Толстого приобрело мировую известность, он писал: «Я был одинок и несчастлив, живя на Кавказе. Я стал думать так, как только раз в жизни люди имеют силу думать. У меня есть записки того времени, и теперь, перечитывая их, я не мог понять, чтобы человек мог дойти до такой степени умственной экзальтации, до которой дошел я тогда. Это было мучительное и хорошее время. Никогда ни прежде, ни после я не доходил до такой высоты мысли, не заглядывал туда, как в это время».Людмила СЫПИНА,

член Союза писателей России.