«ЯСТРЕБОК» НА ПАМЯТЬ

Сегодня в рейтинге «7 чудес России» с большим отрывом лидирует Эльбрус – самая высокая и одна из красивейших гор в Европе. И трудно представить, что в августе 1942 года на его снежной вершине специальным подразделением горных стрелков были водружены два красно-черных знамени с фашистской свастикой. Простояли они полгода…

В песне Высоцкого о детстве без отцов есть такая строчка: «Мальчишкам хотелось под танки». Десятилетний же Леша Бажанов и два его друга-сверстника из станицы Зеленчукской мечтали о небе и железных крыльях до фронтовых сводок Совинформбюро. Его дядька по линии матери Федор курсантом Ленинградского летного военного училища приезжал в свой последний отпуск весной 1941-го, поразив их в самое сердце экзотической формой и рассказами о самолетах. Тогда в горы еще не добралось даже радио, по дороге в школу длиной в полтора километра было время разгуляться фантазиям под перекуры самосада. Лупили Лешку за это нещадно, но безрезультатно. Однажды мать с редким нынче именем Степанида, пропадающая с утра до ночи на колхозных полях, не выдержала и, чтобы отучить сына от вредной привычки, силой запихнула ему в рот жменю молотых табачных листьев. Долго морщился, отплевываясь. Оказалось, отбила охоту дымить безвозвратно.

Едва надев погоны лейтенанта, кумир мальчишек Федор Никитович Руденко встретил то самое раннее пороховое утро в Бресте, когда с приграничных аэродромов после массированных вражеских бомбардировок успели взлететь и вступить в бой лишь одиночные «ястребки». К счастью, остался жив, отступал вместе с войсками, но о его судьбе родные, естественно, не знали, опасаясь худшего: тревожное ощущение горя и беды уже накрыло и пронзило всю страну. 23 июня получил повестку и отправился на фронт, не успев порадоваться свету в окнах домов родной станицы, Лешкин отец – Илья Алексеевич Бажанов. Электростанцию, которую строил – завхоз и плотник был отменный, пустили тем летом уже без него. А некоторое время спустя три друга-сорванца и выкололи каждый на правой руке по самолету со звездами на крыльях. В знак своей нерушимой дружбы и веры в близкую Победу. Мол, ходим по земле, а на самом деле – летаем и воюем. Задыхаясь от ненависти, сбегали с уроков вражьего немецкого языка. Не предполагая, что очень скоро его услышат дома в чистом виде – от солдат вермахта.

Это гораздо позднее, по иронии судьбы ставший школьным учителем иностранного (шесть лет преподавал в Зеленчукской), а затем сотрудником КГБ – пригласили на работу как раз из-за хорошего знания английского и немецкого языков, основатель ведомственного музея тогда краевого комитета госбезопасности Алексей Ильич Бажанов будет с особым чувством оформлять в 1968-м страницы самого первого альбома, посвященные битве за Северный Кавказ. Соотнося документы, исследования историков с цепкой детской памятью очевидца.

…Вначале в станице появились беженцы, преимущественно ленинградские евреи, их гостеприимно разобрали по дворам. Потом – зудящими комарами стали зависать «рамы», разбрасывая антисоветские листовки. К макушке лета 1942-го в Зеленчукской, конечно, не могли знать, что враг успешно совершил обманные маневры, оттянув наши войска с юга на защиту Москвы, он уже у ворот, как говорилось в вышедшем приказе № 227, известном больше под названием «Ни шагу назад». Они просто видели, как в июле по дороге проехали машины с отступающими красноармейцами, оставляя за собой пыльный шлейф. Следом побрели усталые солдаты в потных, грязных гимнастерках с шинельными скатками за спиной. Невеселые женщины – основное тогда взрослое население станицы – несли им воду и еду. А вскоре стали лихорадочно доставать для них из сундуков гражданскую одежду, чтобы переодевались и уходили через реку к перевалам. Чтобы выжили, чтобы вернулись.

После зловещего затишья и единственной перестрелки где-то на окраине – были убиты около двух десятков фрицев и подбиты несколько мотоциклов – в Зеленчукскую по-хозяйски и как-то буднично вошли немцы. Некоторые, обиженные советской властью, расказаченные и раскулаченные станичники встретили их хлебом-солью, тут же записывались в полицаи, перепутав понятия «личное» и «Отечество». Они и выявляли, выслуживаясь, евреев-беженцев, они же организовывали их казнь. Сами оккупанты не зверствовали (выполняли приказ командования вести себя на Кавказе с коренным населением приветливо, чтобы не создавать проблем в тылу перед захватом грозненских и бакинских нефтепромыслов). Спокойно расселялись по домам, волнами сменяя друг друга, уходили в горы. Матери с Алексеем пришлось перебраться на кухню, оставив «квартирантам» большую комнату. И это было самое ужасное для ребячьих душ: видеть врага лицом к лицу, когда «ястребки» со звездами на крыльях лишь силуэтами синеют на руках, почти не появляясь в небе. Откуда было знать мальчишкам, что соотношение наших самолетов и «юнкерсов» с «хейнкелями» на Северо-Кавказском фронте было на тот момент 130 к 1000, и горели они десятками в неравных воздушных боях?

Что делать, как сопротивляться – не могли придумать по малолетству, превратились в вездесущих наблюдателей, шустро прячущих на всякий случай найденные в округе патроны и оружие. За что получали сильно по голове от матерей, для которых единственным выходом стало – затаиться, чтобы выжить. Ведь нетрудно представить, что было бы, если бы кто-то из полицаев или фашистов случайно узрел у мальчишек пистолет или наколки на ребячьих руках. На возраст бы точно не посмотрели…

В один из сентябрьских дней в станицу прибыли красивые голубые автобусы необычной округлой формы, видимо, с альпинистским снаряжением, из которого вышли холеные, отличные от других независимостью поведения военные в странной черной одежде. Судя по всему, те самые горные стрелки из дивизии «Эдельвейс». А вместе с ними – детвора наблюдала из кустов, открыв рот, – грузовики с лошадями (добавим уже из исторических источников: специальной породы для передвижения по скалам). Задержались гости недолго, оставив неприятный осадок какой-то своей основательностью и ледяным спокойствием. Это потом Алексей Ильич Бажанов узнает: и карты у них были подробные в отличие от тех, что были у наших солдат (не зря до войны вместе с советскими альпинистами делали восхождения на вершины Большого Кавказского хребта). И вооружение соответствующее имели – легкие переносные минометы и пушки, кислородные маски, защитные очки и прочее необходимое для боев в условиях высокогорья. Назад они не вернулись…

Это позже он поймет – ценой каких жертв враг был допущен, а потом сброшен с перевалов, не успев добраться до стратегической нефти. Наши бойцы, нередко в летнем обмундировании в зимнюю стужу и под шквальным ветром, деля скудный паек, погибая в засадах, в трещинах скал от каждого неосторожного шага и от пуль снайперов, отчаянно выбивали врага с Кавказа. В том числе сотрудники краевого управления НКВД, из которых был сформирован 103-й горно-стрелковый отряд специального назначения. До сих пор при таянии снегов то и дело выносит вода с ледников останки советских воинов, вооружение разных видов. Кстати, именно таким образом не так давно попал в музей УФСБ выплывший вдруг в весенних бурунах Марухи советский миномет…

А для трех друзей-мальчишек, как и для остальных станичников, оккупанты покинули Зеленчукскую зимой 1943-го почти так же спокойно и буднично, как и вошли. Встретили Новый год, пустив несколько осветительных ракет, подорвали на прощание мост через реку и исчезли. Вместе с ними испарились – до поры, до заслуженного возмездия – и изменники Родины. Такой исход, ребята не могли тогда знать, был предрешен наверху, в жестоких кровопролитных боях высокогорья. И в других, уже наступательно идущих от Ставрополя до Сталинграда, от Курска до Орла, как поется в знаменитой песне. Они просто увидели в облаках долгожданные «ястребки».

В эти дни традиционно вспоминают тех, кто спас жизнь десяткам миллионов людей и отстоял страну в тяжелые годы войны. В том числе в УФСБ РФ по Ставропольскому краю – на мемориальной доске Управления выбиты имена 70 сотрудников, погибших на перевалах Северного Кавказа, других фронтах Великой Отечественной и в тылу врага, где они были оставлены для подпольной работы. Вспоминают в каждой российской семье – отцов, дедов, родственников, приближавших Победу, которая – одна на всех.