«Закон о митингах» и его практическое применение в городской жизни
Более двух месяцев назад, 9 июня, вступил в силу Федеральный закон, внесший изменения в нормативные акты, регламентирующие проведение собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований и устанавливающие административную ответственность за нарушения в этой сфере. В СМИ он получил название «закон о митингах».
Нововведения, явно принятые в связи с напряженной политической ситуацией, поспешно и, более того, с определенными нарушениями процедуры были встречены жесткой критикой. При всех явных и мнимых недостатках закона очевидно одно: его освещение в СМИ и восприятие в общественном сознании не в полной мере отражает действительное положение дел. Власть, проигнорировав очевидные передергивания в объяснениях «экспертов», воздержавшись от разъяснений там, где они были необходимы, проиграла очередной раунд информационной войны. Справедливости ради нужно отметить, что с тем низким уровнем юридической техники, который продемонстрировал отечественный законодатель, проиграть было немудрено. С задачей дискредитации самих себя законодатели справились «на отлично». Сказанное относится только к одной из новых статей Кодекса об административных правонарушениях, устанавливающей ответственность за нарушение общественного порядка в случаях массового «пребывания и перемещения граждан». О ней и пойдет речь.
Итак, наиболее жесткой критике подверглось якобы имеющееся ограничение на «массовое одновременное пребывание и (или) передвижение граждан в общественных местах» (статья 20.22 КоАП). Распространено не совсем верное понимание сути нормы, устанавливающей ответственность за организацию и участие в таковом «пребывании и перемещении». Причем многие думают, что теперь гражданам под угрозой крупного штрафа вообще запрещено собираться группами, и для того, чтобы сходить в булочную с друзьями, необходимо уведомлять органы власти. Разумеется, это ограничение возмутило многих абсурдностью и надругательством над правом на свободу собраний.
Информационный вброс о якобы имеющем место запрете не остался незамеченным. Растиражированный в СМИ, он подменил в общественном сознании истинный смысл норм статьи 20.22. Немедленно возникли разномастные шутники, наукообразно говоря – трикстеры «закона о митингах». Одни сравнили Госдуму России с массовым пребыванием граждан, а иной раз и с массовым мероприятием, в том числе — даже с митингом, предложив применить санкции к ней самой. Другие были более деятельны. Предлагали уведомлять органы власти о походах в булочную, пикниках и прочих «пребываниях и передвижениях». Нередко переходя к делу. Острие их сатиры, что характерно, было направлено не на тех, кто принял пресловутый закон, а на тех, кто вынужден его исполнять.
За прошедшие месяцы появилось немало сообщений о реакции «гражданского общества», а точнее – отдельных креативных граждан, выразившейся в подаче многочисленных уведомлений о проведении публичных мероприятий. Граждане, судя по видеоотчетам, выкладываемым в сеть, веселятся и храбро демонстрируют «активную гражданскую позицию». Действительно, тут есть над чем повеселиться. Над тем, например, что совместный поход за хлебом некоторые считают «шествием». Над тем, что массовое пребывание или перемещение граждан, не являющееся публичным мероприятием, в действительности – не запрещено, и ответственность за его организацию или участие в нем возможна только если нарушен общественный порядок участниками этого пребывания или перемещения. Раз это не публичное мероприятие, то и заявки на него подавать не надо. В том-то и дело — если подана заявка и указаны цели проведения – это публичное мероприятие, если нет – пребывание или перемещение граждан, публичным мероприятием не являющееся. Ответственность установлена для организаторов и участников последнего исключительно в том случае, если были нарушены нормы об общественном порядке, если их действия повлекли общественно опасные последствия. Походы на пляж или за хлебом, свадьбы и прочие мероприятия к таким случаям не относятся.
Итак, ответственность возникает лишь в том случае, если пребывающие или перемещающиеся граждане нарушают общественный порядок. Надо признать, норма статьи 20.22 имеет чуть ли не все виды погрешностей и недостатков, характерных для норм, устанавливающих административную ответственность. Это и размытость формулировок — что конкретно должны нарушить участники «пребываний и перемещений», лучше бы было указать перечислением конкретных статей КоАП. Неясно, сколько участников необходимо, чтобы пребывание или перемещение было «массовым». В название статьи вынесена «организация», а в тексте самой статьи установлена ответственность для всех, в том числе для тех, кто общественный порядок никоим образом не нарушал, при этом никакой специальной ответственности именно для организаторов не установлено. Думается, разумнее было бы дифференцировать ответственность для разных «сортов» участников — организаторы и лица, нарушающие общественный порядок, рядовые участники должны нести совершенно разную ответственность, более того — вряд ли разумно вообще привлекать к ответственности рядовых участников пребывания или перемещения, не нарушавших общественный порядок. В последнем случае представляется маловероятным вообще определить характер и степень вины участников.
Но, если граждане в едином порыве, пребывая или перемещаясь, загадили территорию или устроили массовую драку, тут другое дело. Вряд ли у горожан, набредших во время прогулки в лесопарке на загаженную полянку или прослушавших ночью цикл матерных воплей в своем дворе, возникнут сомнения в том, что причастных необходимо примерно наказать.
И тут мы переходим к возможной пользе закона в нашей повседневной городской жизни.
Практическая польза, достижимая при известной степени настойчивости
По крайней мере, если ту неиссякаемую энергию, с которой отдельные граждане бессмысленно уведомляли о походах в булочную, обратить в конструктивное русло. Для этих энергичных любителей привлекать полицию ad absurdum к своим «массовым мероприятиям» замечу: в предлагаемом варианте использования закона полиции придется реагировать, но не впустую, а с вполне конкретной пользой для горожан. Если же она реагировать отчего-то не пожелает, есть законные способы заставить ее это делать, более того – появится бесспорный повод для объективной критики. Что, в свою очередь, будет на руку не только записным критикам полиции, но и всем гражданам.
Вот, например, большая пьяная компания, орущая матом под окнами, распивающая спиртное и швыряющая мусор, — это часть первая рассматриваемой статьи. Или группа юных любителей резьбы по дереву, вырезающая на лавочке или качелях слово из трех или более букв, — это уже часть вторая. Симптоматично, что у многих «протестующих» не хватило фантазии вместо издевок над полицией заставить ее работать над обеспечением общественного порядка как раз в таких случаях.
Жители многоквартирных домов, живущие около парков, некогда бывших «культуры и отдыха», а ставших «пива, водки и караоке», чаще других сталкивались с группами подвыпивших отдыхающих, решивших продолжить мероприятие под их окнами, на лавочках или на детской площадке. Имеются и любители ночных плясок под грохот музыки из припаркованных тут же автомобилей.
Теплыми летними ночами находится немало желающих выпить и поорать в чужом дворе. К концу августа в городе значительно прибавится молодежи — студентов многочисленных ставропольских вузов и колледжей, что лишь усугубит ситуацию с тишиной во дворах.
Безусловно, невозможно предсказать, насколько эффективно полиция будет пресекать пребывание пьяных матерящихся граждан во дворах и на детских площадках. Так же, как и предсказать перспективы дела об административном правонарушении в суде, если оно все-таки будет возбуждено. В любом случае, для повышения заинтересованности полиции в выполнении своих обязанностей предусмотрено немало мер — от телефона доверия до обращения с жалобой в прокуратуру.
Но, думается, подобное использование нововведений законодательства будет в долгосрочной перспективе более эффективным, чем правовое невежество, якобы остроумно высмеивающее бессмысленные уведомления о «шествиях за покупками».
Максим Цапко, кандидат политических наук, кандидат юридических наук.
