Засадный полк

Победой не окуплены потери, победой лишь оправданы они

Революция и Гражданская война перемолотили Россию в щебень, в песок, и, казалось, никто уже не сможет сцементировать, спечь эту шуршащую тонкую массу хотя бы в конгломерат.

Россия была обречена на гибель – так думали немцы и с ними весь буржуазный капиталистический мир.

Но в 1943 году наступил неожиданный перелом в войне – немцев поперли назад в свое логово. Формальные «союзники» Советской России, уже готовые к союзу с немцами, сначала ошалели, затем быстро переориентировались и наконец-то открыли Второй фронт.

Что же произошло? Почему отступали до Москвы, имея государственную монополию на производство, централизованную и опять же государственную экономику, сильную кадровую армию, мощное для своего времени вооружение? Отчего миллионами попадали в плен, проявляя чудеса малодушия и трусости? Как это получилось, что почти поверженный, обескровленный, лишенный веры в Бога, разобщенный по классовому признаку народ вдруг восстал, как из пепла, расправил плечи и стал показывать «кузькину мать»? Война, заградотряды и мудрые политкомиссары заставили поверить в новую идеологию? Бог вспомнил о русских, отвергнувших Его? Гений товарища Сталина вдохновил? Или опять вышел из укрытия некий засадный полк, как на Куликовом поле?

Подобные вопросы задавали все без исключения: враги, союзники, нейтралы и втайне ночью под шинелью сами политкомиссары. В большинстве своем они все-таки были русскими, а значит - мыслящими «себе на уме», соразмеряющими, что и почем. Оглашенных идиотов, свято веривших в идеалы мировой революции, было среди них совсем мало.

Задавал их и один немец – Курт Книрш, капитан вермахта, всю оставшуюся жизнь положивший, чтобы найти ответ. У него была блестящая карьера: в двадцать один год командир батальона, дошел до Москвы, отступал до реки Березина, где раненым попал в плен. В 1946 году за ударный труд был отпущен домой с вологодского лесоповала. Потомственный военный, он потерял покой и сон, отказался от службы в бундесвере, отверг завидные предложения американцев, англичан и одержимо рылся в архивах, сопоставляя цифры, факты. Изучал аналитические отчеты и справки, выучил русский, переписывался со всеми уцелевшими генералами вермахта, мечтал о наших архивах, но они были за железным занавесом. По всему выходило, что Россия должна быть повергнутой. А она победила.

Пересчитывать количество танков и живой силы, разбирать диспропорции, изучать тактику и стратегию, полководческое искусство, биографии Сталина и Жукова оказалось занятием безрезультатным.

Наконец в конце 80-х занавес рухнул, архивы открылись, но и там не было ответа. Тогда немецкий комбат пошел в народ - в русский народ. И только в этом путешествии постаревший, но все еще одержимый капитан наконец-то соединил все пряди, замкнул все круги своих изысканий. Истина лежала почти на поверхности, но из-за идеологических шор ее никто не замечал, или не хотел замечать.

На защиту Отечества поднялась коренная Русь. До середины 1942 года в регулярную армию брали молодняк, воспитанный на новых коммунистических идеалах, а когда он уже догорал в пекле войны, стали призывать старшее поколение – до 50-летнего возраста включительно. На фронт пошла коренная Россия – это выражение того немецкого комбата. Пошла коренная Россия, дух которой был вскормлен на традиционных русских ценностях, а главная из них – защита Отечества. На передовую пришли зрелые мужики, без комсомольского задора и партийных марксистских воззрений.

Тот самый засадный полк.

В Нарыме – месте ссылки кулачества – о начале войны узнали только через несколько дней, когда к пристани причалила баржа и на берег вышел пьяный комендант комендатуры НКВД, исполнявший обязанности военкома. Началась мобилизация. И пока он собирал редких для этих мест безусых комсомольцев и лояльный к власти молодняк призывного возраста, ссыльные бородатые кулаки собирались сами. Молча, деловито, с котомками, с запасом продуктов и табака, без гармошек и свистопляски. Некоторые из них надели старые гимнастерки, в коих когда-то пришли с Первой мировой. Говорят, даже с чудом сохранившимися крестами и медалями. Жены пришли провожать, но стояли отдельно и тоже молча, никто не плакал, не причитал. Однако всесильный в Нарымском крае комендант посадил комсомольцев на баржу, а кулакам погрозил кулаком: «А вы, суки, недостойны защищать Советскую Родину!».

Эта фраза передана дословно, в том виде, как услышана от очевидцев.

Баржа отчалила, кулаки также молча разбрелись по баракам и землянкам. В следующую навигацию, через год, комендант опять приплыл на барже в Нарым, на сей раз трезвый. Ссыльные переселенцы словно ждали этого момента, опять молча самостоятельно собрались, встали на берегу. Комендант велел сбросить им трап, выставил бочонок с водкой, а сам ушел в трюм. Весь путь до сборного пункта в Колпашеве ни разу не вышел на палубу, ни слова не сказал. Кулаки извинения коменданта не приняли, и к водке не притронулись. Вероятно, ждали иного - покаяния словом. Не дождались.

В 1945 году назад их вернулось немного в сибирскую глушь - отбывать оставшийся срок ссылки. Говорят, комендант после этого запил горькую. Будучи нетрезвым, вывернулся из обласа (лодки) и утонул в Оби.

Мы все помним картину А. Бубнова «Утро на Куликовом поле». Обратите внимание на построение русских полков: в первых рядах стоят старики, за ними – поколение помладше, а основную гущу войска составляют молодые, здоровые и сильные. Это древний скифский способ построения боевого порядка, гениальный по психологическому замыслу. Первые ряды в стычке с супостатом погибают первыми, это, можно сказать, смертники, потому они в белых рубахах и фактически не имеют доспехов. Отсюда взялась пословица: «Не суйся поперед батьки в пекло». Деды должны умирать на глазах внуков, отцы – на глазах сыновей, и их смерть наполнит сердца молодых яростью ратного духа, вплетет составляющую личной мести. А слово «месть» от места – чисто воинский термин, когда молодой занимает место в строю погибшего старшего из рода.

В красных академиях такой науки не преподавали и выстраивали войска по идеологическому принципу: коммунисты и комсомольцы – вперед. Вот и драпали они назад, пока не докатились до Москвы, а тут и небо стало с овчинку.

А есть ли она сейчас, коренная Россия, найденная немецким комбатом? (Кстати, вернувшись в свой фатерлянд, он скоропостижно скончался – исчез смысл жизни.) Существует ли еще засадный полк, который в решающий час способен выйти из дубравы и вступить в бой?