Зенитчица

Раиса Васильевна Кормильцева даже сейчас, в 88 лет, хранит следы былой красоты. И она не так просто себе бабушка, она женщина-ветеран, кавалер ордена Великой Отечественной войны. Даже странно: смотришь на старые фото и понимаешь, что вот ЭТА бабушка — это вот ЭТА девочка. Что же ты, война, с ними сделала? И за что?

...В 1921 голодном году на Дону, в Сальске, в мир пришел новый человечек, новорожденная, окрещенная Раисой. Она была вторым ребенком у молодой матери — Ольги Васильевны Кормильцевой. И сейчас седенькая и маленькая бабушка не может говорить о своей маме без слез: «Мамочка наша бедненькая, сердечко какое у нее было...». Голод был самый, пожалуй, страшный, когда «половинились» города, когда бывшие богатыми донские села вымирали подчистую. И покойников хоронили в общих ямах, слегка «притрусив» хлоркой, которой почему-то оказалось в избытке в молодом государстве. Да и война еще шла: брат на брата, казаков донских и кубанских расказачивали. Лишали всего, что было заработано потом и мозолями. Вот в таких нерадостных «сумерках бытия» и прозвучал первый детский крик...

Детство

«Я голод, детка, не помню... Мне же годик-два было. Я его потом помню: голод нас сопровождал все мое детство. Чуть подросли мы с сестрицей — мама нас соберет, и мы по дворам: подайте Христа ради! Кто что и давал, а чаще всего голодные спать ложились».

По-настоящему работать Рая начала в девять лет. В десять уже вовсю научилась полоть лук в пригородном хозяйстве... Иной раз от усталости до дома не доходили, засыпали где придется. Случалось, что и в стогах сена. Однажды их с сестрой в этом стогу застал хозяин. Кричал, ругался, выгнал... Хорошо, хоть вилы в ход не пустил.

Ну а потом наши южные края пережили еще одно испытание голодом — 33-й год. Этот спровоцированный голод, направленный на уничтожение крестьянства, погнал многих с насиженных мест. И семья Кормильцевых двинулась сначала на Кубань, потом на Ставрополье, а уж потом — в солнечную Армению. Там уже не были голодными, и это давало серьезную надежду: выжили! Наконец-то девочки смогли надеть более-менее красивые платья, ходить в школу, а Рае так вообще несказанно повезло: устроилась еще и на работу. На продсклад, картошку перебирать! Это было главной едой, картошку удавалось принести домой и подкормить маму и сестру.

Война!

Подросшая Раиса оканчивает курсы машинисток! Сейчас бы сказали - круто! Она и на работу устроилась круто. Кто-то из НКВД присмотрел умненькую девочку и взял секретарем на работу. В армянском Октемберяне сотрудники этой организации не сильно лютовали, так что перевод на такую работу означал прибавление пайка, и ничего более...

Война. Раиса Васильевна помнит, как это страшное слово произносили все: на улице, во дворах, по радио. Народ приникал к черным тарелкам, надеясь, что немца уже погнали обратно и сейчас об этом скажут. Но, увы! Все новые и новые эшелоны уходили на фронт... Такой же эшелон и юную Раечку унес навстречу войне.

«Как моя мама плакала, как кричала... «Рая, останься, не уезжай!» А я все равно уехала воевать». На вопрос: а зачем? Ну что такого хорошего вы видели в своей жизни кроме голода и страшной нищеты, Раиса Васильевна отвечает ни на минуту не задумываясь: «А как иначе? Все поехали защищать Родину! И я поехала. И ни на минуту бы не осталась: мои друзья уже воевали!».

Зенитчица Кормильцева

Прибыли девушки из Октемберяна в зенитно-артиллерийский полк под Батуми, в Чакву. Тут их выучили на зенитчиц, и началась у девушек тяжелая служба. Стояли они у гор Кавказа. Батарея должна была отбивать нападения фашистов с воздуха: враг рвался к нефти. «Вся наша батарея из девчонок была... Никого не помню. Галю вот Науменко разве?.. В нашу задачу входило «смотрение в небо» через четырехметровый стереодальномер». Рая цель ловила, Галя передавала на «прибор», там выявляли координаты, а уже артиллерия стреляла по целям. Главной задачей юных зенитчиц было не пропустить немецкий самолет. А уж когда сбивали — радовались всей батареей! Кстати, здесь же Раиса Кормильцева заслужила и свою первую награду — медаль «За оборону Кавказа».

Батарея стояла у самого моря. И это было самым тяжелым, кроме, конечно, вечного «недосыпа»: спали по часу, по два, менялись... Море — это хорошо. Но когда отдыхаешь там, а не воюешь.

«Веришь, детка, если удавалось нам сбегать к морю, то все свои вещи стирали в соленой воде. Быстро-быстро! Да что говорить: пресной воды почти нет, так и приходилось все в горько-соленой. И зимой, и летом. Так ведь еще и не сохло ничего... Влажность сто процентов. Так и прослужила все время наша батарея в сырых гимнастерках.

А еще склады охраняли мы. Ох, и боялись! Девчата молоденькие, какие из нас охранники, а на складах оружие и боеприпасы. А мало ли кто из темноты за складом наблюдает? Вот то-то... Бывало, идешь на боевое охранение, а коленки подкашиваются от страха. Жить-то всем хотелось, а как же?.. Ничего, ходили вокруг складов, изо всех сил стараясь не уснуть».

Когда немцы начали наступление на Кавказ, работы у батареи прибавилось: теперь налеты фашистской авиации стали практически бесперебойными. Одни налетают, другие улетают... Но батарея, где зенитчица Кормильцева не выпускала из рук дальномер, ни разу не оказалась под бомбежкой. «А работали хорошо! Азимут такой-то, прицел такой-то...». И очередной самолет валится в огне и дыму.

Победа

В победном 45-м Раиса Васильевна Кормильцева была демобилизована. Началась новая жизнь. Семья из Армении перебирается в Грузию. Эх, вот когда для девчонок началось раздолье! Все те же бедненькие платьица и немудрящие косички, и тот же «недобор» еды... Но — Победа! Это главное слово на разные лады повторяли и стар и млад: мир, война окончена. Вдовы оплакивали мужей, матери — сыновей: многие до конца жизни не сняли черных одежд. Но где молодость, там и радость: нет больше войны! Можно на танцы, можно в кино, мороженое на улицах, газировка... И можно просто работать: не страшась бомбежки, не подскакивая через каждый час. Первое время все боялась наша зенитчица «проспать дежурство у складов». Хотя уже ни складов тех не было, ни зениток. А был радиозавод, где Раиса Васильевна проработала много лет...

Сейчас ей уж под девяносто. Возраст, конечно. Живет она с Жанной и Геральдом Арзиани: племянницей и внуком. И в их доме царит такая всепоглощающая любовь к каждому, что плакать хочется: как-то мы и разучились уж... «Мальчик мой, Герочка, Жанночка, дорогая...» Даже приблудные кот и кошка живут здесь, как родные. Жанна: «Ну, а как бы я ее оставила на улице? Она идет рядом, с животиком, мамаша будущая...» Теперь в большой коробке кошка с тревогой следит, как семья играет с ее потомством. А вот и еще один — рыжий, с бандитской физиономией, котяра. «Да как-то пришел к нам и остался... Ничего, он гулять на улицу ходит, нам не мешает совсем». Что спасает эту маленькую семью? Спокойствие. Нет войны. Они все знают, что это. А уж бабушка знает это лучше всех, наверное. Поэтому ее старые руки, натруженные и добрые, готовы обнять весь мир. И обнимают...