Жил-был светлый человек…

«Мне снился сон — короткий сон — длиною в жизнь…»
Из песни

Мы часто опаздываем: сказать доброе слово, уделить внимание, признаться в любви, кому-то помочь, посочувствовать, да просто выслушать человека. Сетуем — мол, жизнь такая, ничего не успеваем. Некогда остановиться, оглянуться, пообщаться — некогда! Успокаиваемся: как-нибудь потом, еще успеется, жизнь еще не кончается. Не задумываемся, что за, казалось бы, только что блеснувшим золотым лучом восходящего солнца и ярким полднем наступят сумерки, за которыми неминуемо последует вечная ночь.

Автор этого грустного рассказа тоже, как и многие, здесь опоздал, там не успел. И хотя можно найти объяснение на все случаи жизни, но когда из этой жизни навсегда уходит человек, перед которым не выполнены какие-то обязательства, становится грустно. Грустно и обидно, что ушел из жизни ещё один хороший человек, оставив на земле светлую память о себе. Вот старая запись: «Борис Антонович Нечепорук — юный подпольщик-партизан, несовершеннолетний узник фашизма. Договориться о встрече». Встреча не состоялась, и причин искать поздно — уже прошло сорок дней, как Борис Антонович ушёл из жизни…

Он очень любил жизнь, и эта любовь не раз спасала его от смерти. И когда чудом остался в живых после чудовищной бомбёжки эшелона, в котором с матерью и двумя младшими братишками пытался покинуть оккупированную немцами Жмеринку. И когда вместе с такими же, как и сам шестнадцатилетними пацанами, сделав подкоп под колючей проволокой, сумел вытащить из фашистского лагеря несколько советских военнопленных. И когда на местах боев собирал с товарищами оружие и боеприпасы для партизан-подпольщиков или ночью расклеивал по городу листовки с сообщениями Совинформбюро, ежеминутно рискуя быть схваченным немецким патрулём.
Можно сказать, что это была мальчишеская бесшабашность и отсутствие страха смерти в силу возраста. Но, вернее всего, им двигала ненависть к врагу, который принес кровь и слезы на родную землю и желание хоть чем-то помочь взрослым в борьбе с фашистами. И отомстить за смерть товарищей, расстрелянных гитлеровцами. Пусть партизаны ещё не брали ребят на боевые операции, им хватало работы и по «мелочам», если можно так назвать вывод из строя захваченной врагом и готовой к отправке в Германию сельхозтехники, или когда загоняли патефонные иголки в свинцовую оплётку кабеля связи, который предназначался, как потом стало известно, для бункера самого Гитлера, для его «Волчьего логова» под Винницей. Немцы расстреливали и за гораздо меньшие провинности, чем перечисленные (далеко не все) дела юных патриотов, среди которых был и Борис. Наверное, именно за большое жизнелюбие судьба хранила юношу, хотя и подвергала его неимоверным испытаниям…
Осенью 1942 года Бориса и его друзей официально приняли в подпольную партизанскую организацию «Советские патриоты», чем молодой человек очень гордился. Всю свою жизнь Борис Антонович хранил партизанский билет за № 15559. Как высшую награду воспринял молодой партизан-подпольщик доверие руководителей подполья надёжно спрятать и хранить документы организации, за которыми охотились и гестапо, и румынская «Сигуранца». Наряду с серьёзными боевыми операциями, такими как диверсии на железной дороге, юные партизаны (пацаны есть пацаны) проделывали и такие «трюки», как тот, когда немецкие солдаты перед отправкой под Сталинград получали благословение в церкви. Ребята изготовили несколько десятков церковных свечей из артиллерийского пороха и при входе в церковь раздали их немецким солдатам. Проводы на Сталинград получились отменными.
Летом 1943 года начались облавы и аресты. Руководители подполья приняли решение отправить всех, кому грозил арест, в партизанский отряд под Винницу. Однако немцы перекрыли все пути, и партизанам пришлось возвратиться в Жмеринку, где их уже разыскивали. По доносу провокатора ребят схватили. И здесь началась полоса таких испытаний для Бориса, что выдержать их, пройти через ад пыток побоев и издевательств мог даже не каждый взрослый. А подросток не только выдержал, но и сопротивлялся всеми силами. Совершил побег и чуть не погиб под плёткой жандарма. Когда погнали по этапу, руки Бориса скрутили стальным телефонным кабелем, а по прибытии в тюрьму «развязывали» узел при помощи штыка — крутили, пока кабель не разорвался. Но прежде разорвались кожа и мышцы рук, кабель же порвался уже на кости. Такое «освобождение» от пут давало знать о себе всю жизнь.
Но и в условиях изощрённых пыток подпольщики продолжали действовать. В общей камере военной тюрьмы Тирасполя они организовали ядро группы сопротивления, наладили связь с подпольем города, стали получать сведения о происходящем на воле. Всё это было до суда, а суд приговорил двенадцать человек к расстрелу, шесть человек, среди них был и Борис, к пожизненной каторге, сорок пять человек к заключению от пяти до двадцати пяти лет.
Но суровый приговор не сломил патриотов. Несмотря на строгости тюремщиков, чтобы не терять свой человеческий облик, не отупеть от систематических побоев, заключённые стали заниматься игрой в шахматы. Доску нарисовали на нарах, а фигурами было то, что находилось под рукой. Это покажется невероятным, но в этих нечеловеческих условиях полуживые, искалеченные, истощенные от голода советские люди проводили литературные вечера, читая по памяти произведения советских и русских писателей, пели песни. Скажете, отчаяние обречённых? Нет, запредельная прочность, сильный дух людей, которые и на краю гибели не утратили человеческого достоинства и веры в победу!
Мысль о побеге не покидала Бориса. Он вошел в группу, которая готовила массовый побег, сговорившись с «вечниками» соседней камеры. Однако заговор был раскрыт, а организаторы только чудом остались живы. И всё же бежать удалось! Когда заключенных перевели в общую камеру на первый этаж тюрьмы, они заточенной о цементный пол ложкой разрезали дверь, сняли часового, забрали оружие и, сумев избавиться от других охранников, вырвались на волю. Но не надолго. Спрятавшихся в копне беглецов местные жители выдали жандармам. Избитых до полусмерти людей отправили обратно в военную тюрьму в Тирасполь. На суде Борис и его товарищи назвались чужими фамилиями и «признались», что воровали сахар. Их осудили на один год и отправили в ту же тюрьму, откуда они бежали, даже бросили в ту же камеру. Находящиеся там узники их узнали, но не выдали, хотя после побега товарищей им изрядно досталось.
В конце апреля, когда советские войска были уже совсем рядом, в тюрьму прибыли каратели POA (Русская освободительная армия), в форме с нашивками «Войско Донское». Они вывесили свой флаг и начали уничтожать заключенных. Расстреляли 500 человек из женского блока, всех «вечников», всего 1200 человек, а остальным предложили службу в их рядах. Когда никто не согласился, они, расстреляв для «порядка» ещё несколько человек, погнали остальных «работать на нефтепромыслах Плоэшти» - как объявил узникам комендант.
В колонне Борис познакомился с одним парнем, и они решили бежать. Ребятам повезло. Выбрав удобный момент, схватили охранника, и вместе с ним свалились в болото, где просидели всю ночь. Потом нашлись добрые люди, которые вывели к своим. У Бориса всё тело было покрыто язвами и ранами, в которых копошились черви. Медсестре стало дурно от одного только вида истерзанного тела юноши, и она даже не смогла оказать ему первую помощь. Помог пожилой санитар, он промыл и перебинтовал раны Бориса.
Даже по такому краткому описанию мытарств молодого человека по фашистским застенкам можно представить себе всю высоту мужества, героизма, надежды, веры и любви к жизни и справедливости, во что свято верил Борис Антонович Нечепорук!
А потом была служба в дивизии имени Фрунзе 3-го Украинского фронта сначала снайпером, а после ранения — минёром. Орден Отечественной войны второй степени, медали, среди которых «За отвагу» и «За боевые заслуги», украсили грудь молодого воина. Множество исторических зданий Европы, в том числе и знаменитая Дрезденская картинная галерея, остались целыми благодаря минёру Нечепоруку.
Долгое время после войны майор инженерно-технической службы Нечепорук передавал свой богатый боевой опыт молодым воинам. Выйдя в отставку, он проживал в Ставрополе до самых последних дней…
Долгие годы Борис Антонович занимался мирным трудом, работая на предприятии железобетонных конструкций, всё свободное время отдавая любимой жене и детям. «Знаете, каким он был добрым и светлым человеком, — рассказывает вдова ветерана Нина Алексеевна. — Для него семья была всем, он так любил детей. 61 год мы прожили вместе, а как один день. Для меня эти годы как одно мгновение, как сон. Я ещё даже не нажилась с ним, не налюбовалась на него». Нина Алексеевна не может сдержать слез.
Ветеран очень любил, когда к нему приходили школьники, всегда их ждал и радовался каждой встрече. А уж охотники со всего края просто молились на оружейного мастера и до последних дней приезжали с просьбами помочь наладить охотничье оружие и никогда не получали отказа. «Он не умел отказывать, — с болью и гордостью говорит Нина Алексеевна, — он всю жизнь был таким, безотказным, всегда помогал людям. Когда стало тяжело работать, руки отказывали, он сильно переживал, для него было мучительно сознавать свою беспомощность». Ветерана последнее время всё чаще стали мучить старые раны. Нина Алексеевна рассказала, как в тюрьме, заметив на руке Бориса выколотую звезду, немецкий офицер пригрозил отрубить ее. Ночью сокамерники жженой резиной нанесли на наколку изображение футбольного мяча, замаскировав под ним звезду.
После кошмара фашистских застенков, пройдя через боль, кровь и огонь войны, прожив славную трудовую жизнь, этот человек не утратил юношеского стремления жить, радоваться жизни, делать добро, нежно любить жену и детей, уважать людей и по возможности делать их хоть немножко счастливее. Все, кто вспоминает о Борисе Антоновиче, говорят о нём, как о человеке светлом, совестливом и очень счастливом в своей семье, в кругу товарищей и друзей. «Не верится, — задумчиво повторяет Нина Алексеевна, — что мы прожили столько лет вместе, а кажется, всё как в тумане, как во сне, таком сказочном и таком коротком. Без него и меня как будто нет».
А я подумал: когда уходит из жизни светлый человек, от него остаются добрая память и небесный свет — свет погасшей звезды, который ещё долго-долго будет виден в золоте её лучей, вселяя людям веру и надежду…

Автор благодарит семью Нечепорук за предоставленные ему документы из семейного архива и рукопись Бориса Антоновича «Побег — жизнь. Некоторые эпизоды времён Великой Отечественной войны».