Житейская история. Серега, Зинка и Зия.

ОТПУСК

Пятигорчанин Сергей Петриченко не долго раздумывал, как потратить неожиданно свалившийся на него двухмесячный отпуск. "Дело было в ноябре. Мой однополчанин Юрка живет в Краснодаре. Не виделись с ним давно, вечность целую. В общем, поехал я к нему в гости. А там мы с ним как-то быстро решили купить тур в Египет. В местной турфирме все обговорили, оформили нас очень быстро. Поехали, в общем. А уже в Египте наши пути несколько разошлись. Юрика интересовали исключительно пирамиды и фараоны, а я хотел понырять с аквалангом. Специально ради этого тренировался в бассейне, пока путевки оформлялись".

ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ЕГИПЕТ

Расстались друзья в Каире. Один отправился к фараонам, другой - в Шарм-Эль-Шейх греться у моря, гонять на скутере и нырять на мелководье. "Красотища такая, что передать невозможно! Не поверишь, как будто в аквариум к сумасшедшему любителю рыбок попал. Все цвета радуги, непуганые какие-то рыбки в Красном море. Я к их стайке руку тяну, а они не боятся, чуть отплывут и опять резвятся. А на берегу своя жизнь. Только денег бы хватило на все это великолепие. Мне пока хватало, по моим скромным прикидкам, на все. Можно было и поваляться на солнышке с утра после завтрака, в обед где-нибудь под кондиционером посидеть, попить местного пивка, а уж вечером на полную катушку оторваться с соотечественниками. Я так и поступал, даже что-то сэкономил и к концу отдыха мог себе позволить даже сафари на джипах с местными арабами".

ПОПЛАВАЛ, НАЗЫВАЕТСЯ…

С утра в день сафари Сергей поплыл на моторке с рыбаками напоследок окунуться в море. Они там все с аквалангами. И за очень небольшие деньги Сергей выпросил "пару нырков". "Объяснялись на пальцах, и мои арабы что-то в этот день не хотели отпускать меня на глубину. Как чувствовали… А мне было хорошо! Пиво в животе, хмель в голове, да еще и пара бутылочек с собой была, остывала в крошечном холодильнике. В общем, первый раз я нырнул нормально. Поплавал, на рыбешек поглазел, руками за рифы подержался, ногами песок на дне побаламутил. Было там, где мы плавали, совсем уж неглубоко. Потом вынырнул, хлебнул пива, погрелся, и пошел опять в море. И сразу же увидел небольшую змейку, очень похожую на нашу гадюку, извивавшуюся среди рыбьей стаи. Я, дурак, решил ее поразглядывать зачем-то. Спина у нее шашечками, серая, а на носу как будто клюв, загнутый книзу. И как будто то ли зуб у нее торчит, то ли чешуйка какая… В общем, когда гадина вцепилась мне в ногу, я еще любопытничал. Мои спутники тоже увидели змею, и один рыбак кинулся ко мне. Конечно, было поздно. Эта дрянь запуталась своим клювом-зубом в резине, и я ее в горячке так дернул за хвост, что, по-моему, порвал пополам. Больше ничего не помню".

КАИРСКАЯ БОЛЬНИЦА

"Первое, что понял: я жив. Открыл глаза и увидел стену. Белую-белую. Все. Посмотреть, что вокруг, я просто не мог – глаза не поворачивались. Ты представляешь, я сразу понял, что парализован напрочь. Ни рук, ни ног… Очень болело горло, это единственная боль, которую я мог ощущать. Надо мной периодически склонялись какие-то люди, наверное, трогали меня, но я только видел, как поднимают мою руку, к примеру. Однажды увидел, как приподняли ногу, но не почувствовал этого. Нога была черной ниже колена, кожа на ступне местами сошла, и все вместе это напоминало страшный ожог.

Сколько дней прошло, я не знал. Что случилось – не помнил. Однажды ко мне пришел переводчик откуда-то… Из посольства, что ли? Он мне и объяснил, что я подвергся нападению крючконосой змеи, настолько редкой гостьи в этих краях, что все ломали головы, откуда она взялась. Яд змеи смертелен, и что меня спасло, переводчик, как, впрочем, и врачи-токсикологи, не знал. Я хотел ему сказать, что русских всегда спасает излишняя алкоголизация организма в самое нужное время, но губы не слушались. Приходили врачи, что-то лопотали по-своему. Наверное, тоже не верили, что я жив. А я, как Юркин фараон, лежал себе тихо и неподвижно. Мозги, кстати, работали довольно исправно. Думать я мог. Думал в основном о том, буду ли двигаться, и еще о том, что со мной будет, когда египтянам надоест меня лечить. Денег-то у меня не было, а что там о страховках написано в договоре, я не знал. Не вникал как-то. Потом выяснилось, что фирма благополучно выкрутилась из этой истории, не заплатив ни копейки за происшествие со мной. Правда, это уже другая история . А лечили меня в специальном отделении токсикологии в государственной клинике имени какого-то шейха".

СОСЕД

Подвижность тела возвращалась, но так медленно, что, казалось, от зашевелившихся вдруг пальцев рук трещат все кости. А потом в палату к Сергею привезли мальчика-подростка с красивым именем Зия. Он тоже вляпался в историю с отравлением, и первое время его все возили куда-то. "Когда Зия смог немного говорить, веселее мне не стало. Я ни по-английски, ни тем более по-арабски ничего не понимал. Однажды ему принесли учебник какой-то и тетрадь. Я попросил листок и нарисовал на нем самолет, такой же, как в детстве рисовал. Мальчик взял рисунок, а потом отдал мне всю тетрадь. Я там рисовал для него и самолетики, и пистолеты, и танки всякие. Он тоже рисовал картинки, те же танки, те же пистолетики… Зия был довольно замкнутым ребенком, иногда казалось, что он не слышит, иногда – что не видит. Взгляд у него такой был рассеянный и как бы сквозь собеседника. К нему приходил отец, матери я не видел, а однажды пришел доктор незнакомый, и они долго разговаривали с мальчиком. И я расслышал вроде знакомые слова, что-то похожее на "психо" и "аутист". Понял, что у пацана нелады с психикой и страдает он аутизмом в какой-то там степени. Мужчины вдруг заспорили, а мальчик скривился, как будто собираясь заплакать. И тут у меня прорезался голос вдруг: "Какой он псих? Вот смотрите, как рисует!". Протягиваю со своей койки рисунки, которые мне Зия подарил, и вижу, как у мужиков лица вытянулись. До этого, оказывается, мальчик ни разу никогда и ничего не изобразил внятного, как ни старались его расшевелить". После этого как будто что-то сдвинулось не только в ребенке, но и в отношении окружающих к русскому туристу. Отец мальчика принес очень дорогое лекарство, еду, журнал на английском. Сергей был благодарен, тем более что и его дела пошли на лад. Паралич отступал, подвижность тела восстанавливалась. Чек, который вручили каирские врачи, оплатить было нереально, но друзья на родине вроде собрали какую-то сумму, и держать его в клинике уже не стали.

"Мы с пацаном-арабчонком сдружились. Мне надо уезжать, я уложил свой небогатый багаж, а он сидит, плачет беззвучно рядом. Что уж он во мне нашел, не знаю. Но тоже ком проглатываю в горле и стараюсь ему в глаза не смотреть. Как-никак, а мы нелегкие деньки вместе провели… И вот когда я уже собрался совсем, вдруг его папаша приходит. И протягивает мне… маленькую обезьянку! Я сначала не понял, думал, кукла заводная в тряпочке. А кукла вдруг лапку сонно так, трогательно мне протягивает! Я ее взял за холодные кожаные пальчики и полюбил навсегда. Назвал тут же Зинкой. Арабы смеялись, пытаясь выговорить непривычное имя. Совсем уж собрался забирать ее, да вовремя вспомнил, что у нас-то уже декабрь, и как зверек выживет в нашей зиме, неизвестно. Короче, кое-как растолковал им, что подарок ценю, но забрать с собой не могу. Они закивали и тут же притащили взамен шикарный кальян. А маленькая Зинка у них осталась".

После всех злоключений Сергей был еще раз в Египте, в Каире, у своих друзей – родителей мальчика. "Зинка меня за ногу укусила, но не так сильно, как та африканская гадюка. Зия вроде ничего себе, разговаривать начал, подрос. А в море теперь буду купаться исключительно в Черном. Ну его на фиг, это Красное!..".

Наталья Буняева.