Жизнь, отмеченная произволом

Этот День памяти был выстрадан миллионами людей. Беспощадный массовый террор в нашей стране начался сразу после Октябрьской революции и продолжался несколько десятилетий. Уничтожались целые сословия - священнослужители, дворяне, рабочие, интеллигенция. Врагами были объявлены самые трудолюбивые и потому зажиточные крестьяне. Миллионы селян были высланы на спецпоселения.

Официально День памяти жертв политических репрессий стал отмечаться в России с 1991 года.

Традиционно сегодня в Ставрополе пройдет митинг, посвященный Дню памяти жертв политических репрессий, у мемориала «Холодный родник». Здесь соберутся люди, привыкшие жить с душевной болью. Кто-то сам оставил драгоценные годы быстротечной жизни в лагерях. У кого-то беспощадная карательная машина отобрала отца, близких.

Среди участников митинга будет и Иван Иванович Бурлаков.

20 лет каторжных работ

Судьбу его отца, Ивана Павловича Бурлакова, трибунал Киевского военного округа решил в течение нескольких минут. Враг народа, статья 58, 20 лет каторжных работ, пять лет ссылки и пять лет лишения прав. Полжизни за вину, которой, как потом признается государство, за ним и близко не было.

Случилось это в декабре 1946 года. Террор к этой поре прокатился по стране несколькими мощными волнами. Миллионы сограждан были расстреляны, еще миллионы подвергались ежечасным пыткам и унижениям в лагерях ГУЛАГа.

Иван Павлович Бурлаков с семьей жил в Бессарабии, в селе Тараклия. Он был строителем, по этой причине с началом войны попал в трудармию - восстанавливал города после бомбежек. Когда в августе 1944 года советская армия освободила Бессарабию от оккупантов, отец возглавил райгоротдел, занимавшийся строительством дорог и мостов. Старательный, ответственный, профессиональный, он жил и работал в полном ладу с властью, был членом КПСС. Как и вся измученная войной страна, радовался наступившему миру, строил планы как на свою жизнь, так и на жизнь четверых детей.

Высадка в тайге

Беда пришла внезапно. В один из мартовских дней 1946 года, точнее — поздним вечером, его срочно исключили из партии. А утром по пути на работу арестовали. Как выяснилось, всю ночь около дома дежурили сотрудники КГБ - боялись, как бы отец, почувствовав неладное, не сбежал.

В вину ему вменялось … дело его жизни: он строил дороги и мосты в оккупированной Бессарабии, тем самым способствуя фашистам. Ивана Павловича отвезли в уездный город. Мама, Евдокия Ивановна, ездила туда каждый день, мало чего добиваясь. Единственное, что слышала - «обвиняется в пособничестве оккупантам».

Вскоре отца по этапу отправили на Колыму, в поселок Ягодный. Заключенным говорили, что их везут в лагерь, не добавляя при этом —пока в несуществующий.

- Отец рассказывал жуткие вещи. Тысячи людей выгрузились в тайге, где не было никаких признаков человеческой жизни. Всем вручили топоры: рубите лес, сначала будете строить вышки для конвоя, ограждения, а потом бараки для себя. Мороз, голод и смерть. Каждое утро многие десятки человек не просыпались — закоченевших от холода тут же увозили на погост.

Депортация

А в осиротевшей семье развивалась другая трагедия. Спустя небольшое время после ареста отца ее выселили из собственного дома как семью осужденного.

- Дом, хозяйство - все забрали, нам сказали: куда хотите - туда и идите. Брату Василию было 16 лет, мне - 14, сестре Марии - 11, младшему Николаю - 6 лет. Мы остались с мамой и бабушкой. Дедушка не выдержал ареста сына, умер от инсульта, - рассказывает Иван Иванович.

Семья нашла заброшенную землянку на окраине села, в которой бедовала два года. А в июле 1949 года село окружили военные машины с войсками НКВД - в два часа ночи началась депортация. Списки обреченных на принудительный выезд составлялись местной властью при участии НКВД.

- Нам зачитали постановление Совета Министров СССР о депортации в малонаселенные районы Советского Союза и дали всем расписаться. В это время солдаты погрузили в машину все, что осталось от прежней конфискации, - три узла с самым необходимым. Нас отвезли на станцию, погрузили в товарный вагон, где было около 50 человек. Состав из 30 вагонов двинулся в сторону Кишинева, через всю Россию - в Алтайский край, - вспоминает мой собеседник.

Сосланные

Через 18 суток поезд прибыл на станцию Алейская. Высыпавший из вагонов народ ждали представители хозяйств, разные уполномоченные. Прибывшую рабочую силу стали распределять по районам. Семью Бурлаковых забрал заведующий конефермой колхоза с боевым названием «Штаб революции».

Как вспоминает Иван Иванович, коренные жители сосланных приняли хорошо, по-доброму, давали и еду, и вещи. Бабушка и Иван, которому надо было идти в седьмой класс, попали на жительство к одинокой женщине, в хороший дом.

А мама с другими детьми уехала за 12 км от этого места на конеферму - ухаживать за лошадьми, которых выращивали для пограничников. Они ежегодно приезжали и отбирали.

После восьми классов Иван послал документы в Барнаульский железнодорожный техникум – там обеспечивали обмундированием, проживанием и питанием. Но и первый раз, и еще три раза документы возвращались с припиской – прием закончен. Как и сейчас думает Иван Иванович - только для него, сына осужденного по статье 58 «врага народа». Образование он смог получить с опозданием - в возрасте 35 лет.

Возвращение отца

В середине пятидесятых началась «хрущевская оттепель». Отца, отсидевшего десять лет, освободили со снятием судимости. В декабре 1956 года он соединился с семьей. Иван Павлович рассказывал, как его заставляли подписать обвинительное заключение - он не подписал. Оперуполномоченный, человек уже другого времени, при освобождении удивлялся: за что просидел столько лет, ты же не подписал...

- А тогда судили по спискам: попал в первый - расстрел, во второй — тюрьма, - рассказывал отец. При освобождении ему показали донос на него — на листочке в клеточку, написанный химическим карандашом.

Донос написал односельчанин, который оказался в одной тюрьме с отцом и который не выжил.

В 1958 году семья во главе с отцом вернулась на родину, с надеждой продолжить жизнь в родном селе. Но... Ее здесь не приняли. Как потом выяснилось, было такое указание - чтобы люди не потребовали возврата отнятого при репрессиях имущества. Государство, похоже, не до конца раскаялось в содеянном, раз начало хитрить с потерпевшими. В доме Бурлаковых на ту пору размещались районная сберегательная касса и хлебный магазин. Возвращать его никто и не думал.

Сегодняшняя жизнь

Семья переехала в Одесскую область — в село Червоноармейское. Жизнь стала приходить в норму. Отец опять занялся строительством, построил в селе Дом культуры, дороги. В 1971 году он трагически погиб. Мать, Евдокия Ивановна, пережила мужа на 20 лет, она ушла из жизни в 1991 году.

В отцовском доме и сейчас живет младший брат Ивана Ивановича, Николай, с семьей.

Сестра Мария вернулась-таки в родное село Тараклия. Хоть брат и сестра живут в девяти километрах друг от друга, однако - в разных государствах: в Молдавии и Украине. Иван Иванович время от времени навещает их.

Сам он много где побывал и пожил. Приехав к тете в Актюбинск, начал работать в строительном управлении сварщиком, дорос до начальника управления.

У него сын, Иван Иванович, и дочь, Ольга Ивановна. Закончив консерваторию, дочь приехала на работу в Ставрополь. А вслед за ней переехали родители и брат.

Активный человек, Иван Иванович сразу подключился к работе Ставропольской городской общественной организации инвалидов - жертв политических репрессий, избран членом правления. В организации 1500 человек, многие нуждаются в помощи, поддержке. Как говорит Иван Иванович, «собираемся, решаем, помогаем». И добавляет, что очень приятно работать с такими людьми, как председатель организации Антон Андреевич Андриясов, Виктор Иванович Савин, Али Исаевич Алиев, Галина Владимировна Сакович и другими.