Злоумышленники или диверсанты?

Рассказ этот Антон Павлович Чехов больше ста лет назад написал, за это время эпоха целая прошла, две формации сменилось, а гайки с рельсов у нас по­прежнему свинчивают… Да кабы только гайки!

Товарищ полковник, напри­мер, вспоминает, как ему однажды пришлось наряд на задержание с собственной дачи вызывать. Там недалече запасный путь проходит. Так вот часиков в 12 ночи услышал Иван Пахомов характерный свистящий звук. Такой бывает, когда рельсы пилят. При проверке оказалось – правда, группа товарищей, стащив с полотна две рельсины (многометровую чугунную махину целиком в машину не сунешь), соорудив искусственное освещение, активно занимается распилом. В группе несколько подростков. Детишек папы себе в помощь взяли…

Официально это называется – совершить кражу верхнего строения пути. Да какая там кража – это уже разграбление. Атакам охотников за металлом подвергаются не только запасные, но действующие пути.

­ Просто вредители. В войну это приравняли бы к диверсии, ­ говорит полковник Пахомов. – Ведь действительно, несколько вывинченных болтов могут привести к крушению поезда…

Только вот возмездие, даже если нарушитель попался с поличным или же был вычислен в ходе следственных мероприятий, неадекватно степени серьезности возможных последствий.

Это чеховскому Денису Григорьеву за пару вывинченных гаек грозили каторжные работы. Нашим злоумышленникам светит штраф или условный срок, реальный – это если уж совсем не повезет. И еще меньшую ответственность несут приемные пункты, с охотой принимающие у населения такого рода металл. Никто же не напишет у себя в отчетности, что принял рельсы или железнодорожные болты – все обозначают их просто: металлолом… Нынче гайки не для изготовления грузила свинчиваются. Нынче это бизнес. Прибыльный.

Вот поэтому обследование пунктов приема металла тоже входит в обязанности сотрудников линейного отдела внутренних дел на транспорте. Интересные же находки случаются во время таких рейдов!

В Ставрополе недели три назад в пункт приема сдали фугас (частично использованный, но рвануть он мог), в Светлограде фугас был обнаружен уже в прибывшем вагоне с ломом. Сейчас­то боезаряды уничтожены. А если бы, не дай бог, что­то случилось при перевозке? Она ведь тоже осуществляется железной дорогой. А там пассажирские поезда или грузовые составы с разным стратегическим, зачастую взрывоопасным грузом…

…Вот мы часто сами собой восхищаемся – какие мы все­таки бесстрашные! Вон у американцев после терактов 11 сентября парашюты спросом стали пользоваться. Они с ними на работу ходить стали. Письма открывать боялись – все им белый порошок с сибирской язвой мерещился. Паника! А нас вот террористам не запугать!

Да уж куда им с нами­то тягаться, когда у нас каждый второй сам себе террорист.

На грузовом дворе станции Расшеватская, что в Новоалександровском районе, тоже работает пункт приема металла. Вот на этом самом пункте сотрудники ЛОВДт майор милиции Алексей Порублев и старший лейтенант Николай Сальников обнаружили при обследовании два снаряда времен Великой Отечественной войны. Снаряды были поражены коррозией, но вполне, как выяснилось, боеспособны. Уточним, что действие опять­таки разворачивалось вблизи жилого сектора и станции, через которую следуют составы с нефтепродуктами, бензином, соляркой и грузами так называемого двойного назначения… Милиционеры, не мешкая, вызвали саперов, которые боезаряды быстро обезвредили. Приемщица металла, естественно, говорила, что она знать не знала и ведать не ведала, что это на самом деле за проржавевшие железяки. Но клиента, который их принес на пункт, припомнила. Злоумышленником оказался местный 48­летний бомж Саня Сухоруков, проживающий неподалеку в колодце теплотрассы.

Саня впоследствии пояснил, что вел раскопки в районе подъездных путей, надеясь найти там какие­нибудь металлические детали на продажу, а нашел вот это и еще кое­чего. При взгляде на «кое­чего» снова пришлось вызывать саперов. Это были две авиабомбы 40­х годов выпуска, которые бомж выкопал, но унести не смог – больно тяжелые. А то, глядишь, и их бы как металлолом приняли, «не распознав».

­ Отголоски войны, ­ задумчиво произносит полковник Пахомов.

­ Да откуда у нас до сих пор столько отголосков? – недоумеваю я.

­ Здесь же боевые действия шли. Наверняка и склады военные были… Мы, после того как в Ставрополе недалеко от вокзала бочка с фосфором горела (начало 2004 года), выясняли, откуда она вообще взялась. Оказалось, склады были в войну. Видать, не все тогда вывезли. А строители, что, видят бочка, продырявили ее, порошок – неинтересно, да и бросили неподалеку. Потом и забыли. А солнце пригрело, фосфор и воспламенился. Чуть ведь тогда до эвакуации людей дело не дошло… У нас, если предметно заняться исследованием районов боевых действий, много, наверное, интересного еще в крае отыскать можно…

Только вот предметно заниматься этим пока некому. Как говорится, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. А хоть и грянет, креститься вряд ли кто­то станет – скорее, начнут стрелочников искать.

Бомж Саня Сухоруков, которому светит до пяти лет, конечно, не стрелочник (в армии некогда служил – должен понимать, чего и куда нес и чем это могло кончиться). Но он – не панацея и не гарантия, что кто­нибудь еще не притащит на какой­нибудь приемный пункт смертоносную находку, которую тут же оформят как металлолом. Даже если Сане инкриминируют статью «Ношение и продажа оружия», от этого мало что изменится. Даже для него лично.

Иван Викторович вспоминает, как на участке «Красногвардейское – Привольное – Сальск» некая группа срезала провода линии электропередач. Первый раз злоумышленники получили условный срок. Попались снова, и все на том же. Один из задержанных – без руки. Хотя в первый раз вроде не был инвалидом. Пояснил – провода снимали, током шибануло, руку в больнице ампутировали…

­ Ну и что ты ему объяснишь? – разводит руками полковник Пахомов. – Попался – осудили, снова пошел воровать – руку на этом воровстве потерял, и опять туда же… О каком самосознании речь?!

Дело не в отдельных личностях, а в системе. Почему за разборку рельсов, свинчивание болтов на железной дороге, сдачу боеприпасов на пункты приема отвечает только тот, кто совершил эти бесспорно преступные деяния? Они же не свой домашний интерьер таким образом оборудуют. Не было бы возможности сбыта, никто ничего не пилил и не срезал бы. Значит, тот, кто эту возможность предоставляет, тоже злоумышленник. Может, даже в большей степени. И санкции против них должны быть тождественны степени опасности. Тогда, возможно, и самосознание проснется.