ЖИВИ ДОЛГО, БАТЯ…

Все, о чем я сейчас расскажу, не выдумка. Это было на самом деле. Признаюсь, в последние десять лет, когда мне перевалило за 70.

Пришел в аптеку, что возле 6-й поликлиники, за лекарством. Передо мной мужчина лет сорока держит в руках упаковку туалетной бумаги – четыре рулона. Вспоминаю, что у нас дома бумага закончилась. Спрашиваю:

– Здесь брали?

Отвечает:

– Да, здесь.

И обращается к фармацевту:

– Пожалуйста, дайте еще одну упаковку.

Получил, расплатился и отдает упаковку мне. Я – в кошелек за деньгами.

– Ничего не надо. Это тебе подарок. Живи долго, батя.

– Спасибо на добром слове. Спасибо.

Вот такой необычный случай проявления доброты.

А в аптеке, что напротив рынка «Тухачевский», было более круто, как любит выражаться современная молодежь. Взял у аптекарши таблетки и отошел. В это время входят в аптеку двое молодых парней кавказской национальности. Увидев меня с костылями, один из них достал из кармана тысячерублевую купюру и дал ее мне.

– За что? – спрашиваю.

– Ты, мы видим, долгую жизнь живешь. Наверное, и добро делал людям. Заслужил. А коль болеешь и по аптекам ходишь, значит, деньги пригодятся.

– Да вы, ребята, так и разоритесь, – невольно возразил я.

– Я – черкес, друг мой – карачаевец. У нас, на Кавказе, люди добрые. Не разоримся. А человеку всегда помогать надо. Это наш закон.

Действительно, добрые люди. Вспоминаю, что в прошлом веке Карачаево-Черкесия входила в состав Ставропольского края. Значит – земляки.

В магазине набрал продуктов. Расплатился на кассе и вдруг вспомнил, что забыл купить свеклу, я из нее постоянно салат делаю. Говорю кассиру:

– Пусть пакеты мои полежат, а я за свеклой схожу.

Кассирша, уже немолодая женщина, с доброй улыбкой говорит:

– Не волнуйтесь. Я сейчас схожу и наберу вам свеклы. Сколько? Килограмм? И покрупнее?

Я согласно кивнул головой. Через несколько минут она снова у кассы с пакетом крупной свеклы:

– Пожалуйста, берите.

Я, конечно, был тронут, расплатился и поблагодарил женщину. Еще один добрый человек.

Другой случай. В магазине набрал продуктов, расплатился у кассы и стал укладывать их в большой пакет. Засомневался, выдержит ли? Достал из кармана куртки второй пакет, чтобы вложить туда первый для большей надежности. Одному это сделать трудно, и я попросил мужчину, который только что расплатился, помочь мне. Тот купил большой пакет и тут же вложил в него мой пакет с продуктами. Я попытался вернуть ему деньги.

– Не надо, отец. Это же такая мелочь.

– Тогда спасибо.

А про себя отмечаю: это не мелочь, это – человеческая доброта.

Очередь к кассе того же магазина. Молодые люди, увидев меня с продуктами, тут же пропускают:

– Проходи, батя, к кассе. Тебе стоять трудно. А мы успеем.

И снова проявление доброты, понимания и участия.

Прихожу на прием к врачу в поликлинике. И тут очередь. Спрашиваю:

– Кто повторно? За кем я буду?

Отвечают:

– Мы трое. Но вы проходите без очереди: вы инвалид и в возрасте.

И говорят это с доброжелательной улыбкой.

Еду в автобусе. На остановке, чтобы оплатить проезд, подхожу к кабине водителя, подаю деньги. Тот, увидев мои костыли, говорит:

– Не надо платить, батя. Ты за свою жизнь уже заплатил сполна. Спокойно выходи и будь здоров.

Снова еду в автобусе. Не дожидаясь, пока он остановится, иду к кабине водителя. Споткнулся, упал, костыли – в разные стороны, ранец сполз со спины. Тут же двое ребят подняли: «Держись, батя». И водитель не стал брать плату за проезд: возраст уважил. Спасибо и ему, и ребятам, что помогли. И опять понимание, доброта душевная.

На прием к врачу мне надо было ехать на маршрутке. Диспансер – на другом конце города. На полпути почувствовал, что поднялось артериальное давление. Надо возвращаться, рисковать нельзя. Прошу водителя:

– Пожалуйста, остановите. У меня давление. Надо возвращаться.

Протягиваю деньги за проезд.

– Батя, не надо платить. Тебе еще обратно надо ехать. Выздоравливай.

И снова доброта, понимание, участие и душевная щедрость.

Этот материал был уже полностью готов к отправке в редакцию, когда произошел еще один случай, о котором нельзя не рассказать. Покупаю в магазине печенье к чаю. Продавец хорошо меня знает как постоянного покупателя.

– Как всегда на сто? – спрашивает.

– Конечно.

Взвесила, красиво упаковала, любо глянуть, и кладет в мой пакет. Я достаю кошелек.

– Не надо, за вас уже заплатили.

– Как, когда, кто? – недоумеваю я.

Рядом со мной стоит девушка с ребенком в коляске:

– Это я за вас заплатила. На здоровье вам, к чаю.

– Но почему?

– Вы в возрасте, значит, пенсионер, с костылями ходите, значит, инвалид. Очень хотелось вам помочь.

– Огромное вам спасибо. А ребеночку своему взяли гостинец?

– Конечно.

– А зовут-то вас как?

– Яна.

– Очень красивое имя. Яна – самый добрый человек.

Мы вместе спустились по эскалатору на первый этаж и тепло попрощались.

– Не болейте, – было ее доброе пожелание.

Вот такой еще один добрый человек встретился на моем пути.

Подобный случай произошел в филиале номер 11 городской библиотеки, частым гостем которой я являюсь. Незнакомая девушка Ирина заплатила библиотекарю 95 рублей за оказанные мне услуги. И делала она это доброе дело с мягкой, неподдельной улыбкой на устах. Кстати, она заинтересовалась моим творчеством, но она тогда куда-то торопилась, и мы спешно расстались. Признаться, я тогда пожалел, что не взял номер ее телефона. Буду надеяться на то, что она прочитает этот материал и откликнется. Это был еще один пример безвозмездной человеческой доброты. И мне подумалось: на таких вот добрых людях и земля наша держится.

Не сочтите за нескромность, но мне еще хотелось рассказать о небольшом добром деле, автором которого был я сам. В нашем подъезде сделали частичный ремонт, покрасили ступени, перила и даже почтовые ящики. И заодно закрасили номера на них. Как теперь почтальону корреспонденцию доставлять?

Я тут же набрал на ноутбуке все 15 номеров от 31 до 45, пошел в тот же филиал номер 11 городской библиотеки, где библиотекарь Дина тут же распечатала все на принтере, вернувшись домой, аккуратно вырезал числа в форме кружочков и наклеил их на почтовые ящики. Теперь у почтальона проблем с доставкой не будет.

А однажды меня серьезно обидели черствостью и равнодушием, и родилось стихотворение, которое начиналось вот этим четверостишием:

Бездушные типы живут средь людей,

Живут для себя, никого не жалея,

Без состраданья, без светлых идей,

Ни за кого никогда не болея.

Дальше шли еще три четверостишия в том же духе, негативном. Но заканчивалось стихотворение вполне позитивно:

Но твердо я верю всему вопреки,

Превозмогая все беды и боли,

Не зря говорят мудрецы-старики,

Что добрых людей значительно больше.

А доброта, она дорогого стоит. Ее за деньги не купишь. Она из сердца идет. Это, как говорится, неписаный закон, непреложная истина.