Зрители продолжают обсуждать премьеру мистического триллера в краевом театре кукол

Интерес к известной гоголевской повести со временем не исчезает. Осмысление и переосмысление заложенных в ней смыслов подвигли режиссера Тамерлана Коченова представить на суд публики собственную интерпретацию одного из самых мистических произведений отечественной классики.

Спектакль стал совместным проектом краевого театра кукол, альтернативного Театра на Гагарина и семейного театра кукол «Добрый жук». Результат творческой коллаборации, по признанию ряда зрителей, превзошел их ожидания. Технические возможности краевого театра кукол поспособствовали тому, чтобы и без того безудержная фантазия режиссера и всей творческой группы разгулялась вволю.

Следует уточнить, что спектакль создан в жанре мистического триллера для зрителей категории 16+. И хотя повести из гоголевского сборника «Миргород» дети читают еще в школе, ограничения по возрасту в данном случае вполне оправданны. Дело не столько в «страшилках», с которыми «Вий» прочно ассоциируется, а в том глубоком нравственно-философском смысле, который автор богато «декорировал» потусторонним антуражем. Создатели спектакля последовали за Гоголем и добавили дополнительные смыслы в классический триллер. Достаточно сказать, что в «Вие» у Николая Васильевича никак не прослеживалась любовная или хотя бы романтическая линия. Если помните, в книге бурсаку Хоме Бруту, которому выпал случай познакомиться с настоящей ведьмой, было не до амуров. «Все наши спектакли о любви», – сказал в одном из интервью Тамерлан Коченов. Как ни странно, «Вий» не стал исключением.

При назначении на роль Хомы выбор режиссера пал на актера краевого театра кукол Александра Ефремова. И это решение оказалось весьма удачным. Хома в исполнении А. Ефремова – слушатель старшего курса духовной семинарии, худой от постоянного недоедания, с горящими глазами, жадно воспринимающими земную красоту. Будущий священнослужитель, Хома молод и еще не отрешен от мирской жизни. Для него вера – догма, свод законов и правил. И путь в священники – это, должно быть, рациональный выбор выросшего в бедности мальчишки, которому семинария открывает определенные профессиональные и жизненные перспективы.

Другого склада приятель Хомы – богослов с говорящим прозвищем Халява (актер Павел Руденко). Без пяти минут лицо духовного звания, но, однако, как сказано у Гоголя, имеет «чрезвычайно странный нрав: все, что ни лежало, бывало, возле него, он непременно украдет». Халява и выпить не дурак, и за девчатами приударить не прочь. В спектакле в руках этого персонажа непонятным образом оказывается гитара, которая не вписывается в стилистику повествования. Но можно считать, что этот инструмент должен вызвать ассоциацию с внутренними противоречиями, вольнолюбивым характером и одновременно с творческой натурой героя. Интересно наблюдать за развитием образа и духовным перерождением персонажа.

Панночка в исполнении актрисы Театра на Гагарина Ларисы Урбан испытывает духовную трансформацию на глазах у зрителей. Если у Гоголя этот персонаж изначально предстает как существо инфернального происхождения, то в спектакле мы наблюдаем метаморфозу превращения красавицы в чудовище в развитии. Девушка-умница, как часто это бывает, влюбилась не в того парня. Матушка умерла, и Панночке не с кем поделиться своими сердечными переживаниями. Поэтому она прибегает к нехитрому, но опасному средству – магии. Сначала это безобидное гадание на суженого-ряженого при свечах, а затем в ход идет самый настоящий приворот.

Можно соглашаться или не соглашаться с позицией Церкви в отношении магии, но верующие люди серьезно опасаются подобной «хиромантии». К примеру, известный по своим месседжам в соцсетях протоиерей Андрей Ткачев говорит: «Что такое магия? Это вера не в Бога всевышнего, а в «маленького бога», который рядом. То есть в беса, которому ты что-нибудь пошаманишь, он тебе и подсобит… Вера в приметы, обращение к ворожеям и спиритам, заговоры, колдовство, шаманство, интерес к этнографии, смешанной с бесовством, – это смертельно опасные вещи для вашей бессмертной души».

В сценической версии Т. Коченова Хома Брут полностью «реабилитирован» – он не убивал ведьму Панночку. Девушка сама виновата – заигралась с магией. До поры до времени темные силы, прикидываясь послушными, терпят дерзость человека, вообразившего, что он может ими управлять. Но затем наступает расплата. К слову, момент соединения Панночки с потусторонним, темным миром напомнил сцену из фильма Р. Качанова «Взять Тарантину», где любопытную героиню, заглянувшую под кровать, утаскивает гигантский суслик-мутант. Ну это так, ассоциации…

И вот уже веселая хохотушка с трепетной душой превращается в настоящего монстра. Весьма изобретательно выстроена мизансцена, в которой Хома «знакомится» с новой ипостасью прекрасной Панночки. Девчата и парубки в глубине сцены продолжают веселиться под музыку, напоминающую звон в ушах во время обморока, а в это время в сумраке от фигуры Панночки, как тень, отделяется карлик в уродливой маске и, забравшись на плечи Хомы, полностью подчиняет его своей воле. От этой картины мороз бежит по коже. В финале, когда участники спектакля выходят на поклон, «темная сторона души Панночки» предстает уже без маски, и зрители видят юного артиста Леонида Ефремова, так убедительно сыгравшего жуткого персонажа.

В спектакле много символики, для визуализации которой прекрасным подспорьем стали современные технические средства краевого театра кукол, временами создающие почти кинематографические эффекты формата 4D. Зрители оценили режиссерскую изобретательность, с которой были выстроены мизансцены в мрачной церкви. Слава богу, постановщики не использовали традиционных летающих гробов, и без них зрелище было весьма впечатляющим.

В спектакле много прекрасных актерских работ. Актриса Лариса Урбан, можно сказать, исполнила две роли, поскольку Панночка «до» и «после» – это совершенно разные образы: и по внутренней энергетике, и по эмоциональному воздействию на зрителя. Следует сказать, что в другом составе в роли Панночки выходит на сцену актриса краевого театра кукол Надежда Дробышева, поэтому есть резон посмотреть спектакль как минимум два раза.

Обращают на себя внимание не только главные герои мистической истории. Удалось найти интересные краски для создания характеров практически всех персонажей спектакля. Актер краевого театра кукол Виталий Якушенко выступил в роли паренька Фимки. Про таких обычно говорят: «не от мира сего», дразнят деревенскими дурачками или блаженными. Фимка вовсе не малахольный, как выражаются местные. Он как будто знает наперёд, что случится дальше. Это из его уст звучит авторский текст повести. Создается впечатление, что в образе Фимки материализовался духовный двойник Хомы Брута, уже заглянувший в инфернальный мир...

Выразительный дуэт сложился у актеров краевого театра кукол Елены и Алексея Куликовых – живая и непосредственная шинкарка Панаська и местный курощуп Явтух. Наталья Ледовских в спектакле выступила не только в качестве художника, участвовавшего в создании костюмов, реквизита и декораций, но также исполнила роль Наталки – веселой подружки Панночки, в которую влюбился богослов Халява. Цельный, выразительный и временами пугающий образ Сотника, отца Панночки, создал актер краевого театра кукол Александр Ильядис.

Особое место в спектакле отведено музыкальному оформлению. И хотя вокальные композиции создают впечатление некоторой эклектичности, оно вполне соответствует авторской режиссерской стилистике. В спектакле музыкальным фоном для сцен из хуторской жизни служат мелодии украинской электрофолк-группы «Go_A», баллада Панночки в исполнении Ларисы Урбан:

Свеча догорела, упало кадило,

Земля, застонав,

                      превращалась в могилу.

Я бросилась в небо за легкой синицей.

Теперь я на воле, я – белая птица, – не что иное, как песня группы «ДДТ». А в финале звучит тема Хомы Брута – музыкальная композиция основателя московского клуба «Китайский Лётчик Джао Да» Алексея Паперного…

А я сидел и думал:

До чего ж моя жизнь… легка.

Над белым небом, над черным небом

Гори, гори, моя звезда…

В повести Н.В. Гоголя главный герой погибает, поскольку в вопросах веры не может быть полумер: нельзя верить чуть-чуть, это уже другое понятие. Хому погубило его неверие. В сценической версии «Вия» финал отличается от классического. Те, кто побывал на премьерных показах, знают, чем именно. А для остальных любителей театра оставим интригу: что же произошло с героями и почему после окончания спектакля, поставленного в жанре мистического триллера, зрители тем не менее уходят из театра со светлым чувством.